Глава 10

ТЕОРИЯ РЕЛЕВАНТНОСТИ

10.1. Исходные положения Теории Релевантности

Теория Релевантности в настоящее время представляет собой довольно популярную альтернативу грайсовскому подходу к значению говорящего и его Принципу Кооперации. Авторами этой теории являются французские учёные Деирдра Уилсон и Дан Спербер. Свою концепцию они постоянно совершенствуют, выступив в творческом дуэте в 1986 г. c книгой «Relevance: Communication and Cognition» и активно публикуясь совместно и порознь вплоть до настоящего времени.

В качестве стимулов для построения Теории Релевантности послужили следующие главные источники:

а) работы Г.П. Грайса о коммуникации между людьми (как вербальной, так и невербальной), в процессе которой осуществляется выражение и распознавание интенций; и

б) на начальном этапе книга Джерри Фодора «The modularity of mind» (1983), посвящённая сопоставлению процессов кодирования / декодирования информации и выводного (инференционного) оперирования информацией, архитектуре разума.

Г.П. Грайс заложил основы инференционно-прагматической  модели. Д. Спербер и Д. Уилсон исходят из того, что передачу информации обеспечивают две модели — кодовая и инференционная. Согласно кодовой модели. говорящий кодирует своё намечаемое для передачи сообщение посредством сигнала, а слушатель осуществляет декодирование, используя идентичную, как и у говорящего, копию кода. Согласно инференционной модели коммуникации, говорящий обеспечивает как языковыми, так и неязыковыми средствами очевидность (evidence, ясность, доказательность) своего намерения передать определённое значение, которое слушателем выводится на основе обеспеченной говорящим очевидности путём логического выведения (инференции).

Собственно говоря, различия между этими двумя моделями отражают различия между двумя типами значений: условно-истинностным и не условно-истинностным, концептуальным и процедурным, репрезентационным и компьютационным (вычисляемым). пропозициональным и иллокутивным. Вместе с тем, это различие в этапах деятельности слушающего — декодировании и инференции.

Высказывание, конечно, кодирует какую-то долю очевидности, так что вербальное понимание включает в себя частично и декодирование сообщения слушателем. Однако языковое значение, обнаруживаемое при декодировании, есть лишь часть используемого в процессе скрытого вывода при интерпретации значения говорящего.

Инференционный подход присущ грайсовской теории значения говорящего и Теории Релевантности Уилсон и Спербера. Но последние роли инференции придают гораздо больший вес, опираясь на достижения когнитивной психологии.

По мнению Уилсон и Спербера, цель инференционной прагматики заключается в том, чтобы объяснить, как слушатель осуществляет выведение значения говорящего на основе обеспеченной очевидности. Признаётся, что высказывания автоматически создают ожидания, которые и ведут слушателя к значению говорящего.

Но Г.П. Грайс описывает эти ожидания в терминах Принципа Кооперации и максим Качества (правдивости), Количества (информативности), Отношения (релевантности) и Способа (ясности). В процессе интерпретации рационально мыслящий слушатель должен выбирать одно из тех ожиданий, которое наиболее удовлетворительно.

Представители Теории Релевантности разделяют интуитивное убеждение Грайса, что высказывания пробуждают ожидания релевантности (уместности, отношения к делу). Но они:

а) сомневаются в необходимости как Принципа Кооперации в целом, так и его максим;

б) не склонны придавать большое значение интерпретации импликатур в целях установления их эксплицитного содержания;

в) не акцентируют характер нарушений максим в интерпретации высказываний;

г) не трактуют небуквальные высказывания (в том числе метафору, иронию и т.д). как отклонения от следования максиме правдивости.

Спербер и Уилсон рассматривают интерпретацию высказывания как двухфазовый процесс: фаза модулярного декодирования характеризуется как ступень, на которой закодированная с помощью языка логическая форма обогащается за счёт контекста и используется в инференционной фазе для построения гипотезы об информативной интенции говорящего.

Они настаивают на том, что ожидания релевантности, порождаемые высказываниями, достаточно точны и обладают достаточной предсказательной силой, чтобы подвести слушателя к пониманию значения говорящего. Цель их теории состоит в том, чтобы объяснить в когнитивно реалистичных терминах, что для этих ожиданий релевантности достижимо и как они могут способствовать эмпирически правдоподобному взгляду на понимание.

10.2. Релевантность и познание

Обычно релевантность того или иного объекта для какой-то цели измеряется тем, в какой степени он служит достижению определённой цели. У Г.П. Грайса совет Be relevant! ‘Будь релевантен! ’подчёркивает необходимость следовать в кооперативном общении совету не уклоняться от темы, говорить по существу дела.

Д. Уилсон и Д. Спербер обращают внимание на то, что релевантными могут быть не только высказывания и другие наблюдаемые явления, но и не наблюдаемые нами мысли, воспоминания, выводы из рассуждений. Релевантность есть, в грубом приближении, коммуникативная эффективность. Релевантность представляет собой то, что даёт возможность передать новейшую информацию в данном контексте с затратой слушателем минимальных усилий на её получение.

Понятие релевантности есть в уме каждого из общающихся индивидов (презумпция релевантности). Высказывание автоматически передаёт получателю презумпцию своей собственной оптимальной релевантности. Оно имплицитно свидетельствует о том, что предназначено передать какое-то содержание. А сам процесс его дешифровки во многом направляется приёмами ментальной эвристики. Уилсон и Спербер осознают, что их теория не исчерпывает того, чо относится к процессам понимания.

Стремление к релевантности является фундаментальным законом человеческого познания. Поэтому в основу своей прагматической концепции они кладут соответствующий принцип, признаваемый первым базисным:

Когнитивный Принцип Релевантности

Человеческое познание стремится приспособиться к максимализации релевантности.

Вводимыми / входными данными (input) могут быть зрительное впечатление, звук, высказывание, воспоминание, и всё из этого перечня релевантно для индивида, если оно связано с фоновой информацией, позволяющей сделать заключение о её сути. Входные данные релевантны для индивида, если их обработка в контексте имеющихся предположений (assumptions) производит положительный когнитивный эффект (например. верный вывод).

Наиболее важный тип когнитивного эффекта — контекстуальная импликация. Под этим понимается заключение, выводимое дедуктивно из вводимых данных и контекста в их совокупности, но не по отдельности. Например, я вижу, что мой поезд прибывает, смотрю на свои часы, обращаюсь к моему знанию о времени прибытия этого поезда по расписанию и на основе этого произвожу контекстуальную импликацию, что мой поезд опаздывает.

Релевантность градуируема. Релевантность растёт с ростом числа контекстуальных импликаций. При её оценке особенно важны различия в степени когнитивных эффектов и в степени усилий, затрачиваемых на обработку данных ввода. Идея об обратно-пропорциональном соотношении выигрышей и потерь уже в самом начале (1986) лежала в основе Принципа Релевантности:

Принцип Релевантности (Коммуникативной Эффективности)

Сделай свой вклад таким, чтобы он обеспечивал максимальное число контекстуальных импликаций по отношению к издержкам на обработку.

На настоящем этапе сказанное суммируется в следующих тезисах:

Релевантность входных данных для индивида:

(а) При прочих равных условиях, чем выше положительные когнитивные эффекты, получаемые при обработке вводимых данных, тем выше релевантность данных.

(б) При прочих равных условиях, чем больше усилие, затрачиваемое на обработку, тем ниже для индивида в это время релевантность входных данных.

Можно привести следующие примеры (варианты ответа на вопрос к научному руководителю, чему посвящена диссертация его новой аспирантки):

(10-1)                     Она пишет диссертацию о дискурсе.

(10-2)                     Она пишет диссертацию об аргументативном дискурсе.

(10-3)                     Она пишет диссертацию об особенностях аргументативного дискурса в условиях процесса преподавания английского языка как иностранного на юридическом факультете.

(10-4)                     Она пишет диссертацию о структурных и функциональных аспектах аргументативного дискурса в условиях процесса преподавания английского языка как иностранного на юридическом факультете университета.

(10-5)                                Она пишет диссертацию о структурных и функциональных аспектах аргументативного дискурса в условиях процесса преподавания английского языка как иностранного на юридическом факультете университета, хотя не скрою критики со стороны коллег, что на эту тему уже защищено немало диссертаций и трудно ожидать новых результатов.

Каждое последующее высказывание оказывается всё более информативным, так что можно наблюдать возрастание когнитивного эффекта. Но вместе с тем каждое очередное высказывание требует больше времени и. соответственно, большей затраты усилий на его когнитивную обработку. По всей очевидности, отвечающий предпочтёт вариант с наиболее оптимальным (в конкретных условиях разговора) соотношением достигаемого когнитивного эффекта и усилий, затрачиваемых на обработку слушателем получаемой информации.

Принцип Релевантности дисгармонирует не только с Принципом Кооперации, но и с Принципом Вежливости (или Принципом Стиля). Так, высказывание (10-6) в адрес дочери, игравшей на кларнете, будет менее тактичным, чем высказывание (10-7), но оно имеет больший коммуникативный эффект и, следовательно, более релевантно:

(10-6)                     Твоя игра была ужасающей.

(10-7)                     Твоя игра не была безупречной.

10.3. Релевантность и коммуникация

Универсальная когнитивная тенденция к максимализации релевантности даёт возможность (по крайней мере в некоторых отношениях) предвидеть ментальные состояния собеседников и манипулировать ими. Говорящий может знать склонность собеседника выбирать самые релевантные в своей среде стимулы и обрабатывать их так, чтобы максимализировать их релевантность. Учитывая это, говорящий может быть в состоянии:

а) произвести какой-то стимул, который безусловно привлечёт внимание собеседника,

б) подсказать ему уместное изменение некоторых контекстуальных допущений и

в) подтолкнуть собеседника к нужному выводу.

Д. Спербер и Д. Уилсон неоднократно оперируют таким примером: я как гость помещаю свой пустой стакан в поле зрения хозяина, намереваясь дать ему это заметить и заключить, что я хотел бы ещё выпить. Тем самым я использую естественное для каждого человека стремление максимализировать релевантность.

Инференционную коммуникацию создатели теории рассматривают как остенсивно-инференционную коммуникацию (здесь слово остенсивный значит ‘(нарочито, намеренно) выставляемый напоказ’). Её характеристика содержится в следующих тезисах:

Остенсивно-инференционная коммуникация

а) Информативное намерение:

Намерение информировать слушателя о чём-то.

б) Коммуникативное намерение:

Намерение информировать слушателя о своём информативном намерении.

Понимание достигается, когда коммуникативная интенция реализована. т.е. когда слушатель распознал информативную интенцию. Реализация же информативной интенции зависит от степени доверия слушателя говорящему.

В более полной характеристике авторы дополнительно вводят понятия манифестируемости и взаимной манифестируемости.

Вернёмся к уже приводимому примеру: Гость может более откровенно сообщить о своём желании выпить ещё. Он может не просто молча поместить свой пустой стакан в поле зрения хозяина, но и коснуться его руки, указывая на стакан, помахать стаканом перед его глазами, демонстративно поставить стакан перед хозяином, пристально посмотреть на него или же сказать: У меня в стакане пусто.

Таким образом, остенсивно-инференционная коммуникация включает в себя остенсивный стимул. Он порождает предсказуемые ожидания релевантности. Производя остенсивный стимул, говорящий подводит слушающего к предположению о его достаточной релевантности, чтобы быть обработанным. На этом основан второй базисный принцип релевантности:

Коммуникативный Принцип Релевантности

Каждый остенсивный стимул передаёт презумпцию своей собственной оптимальной релевантности.

Этот принцип и вместе с ним понятие оптимальной релевантности являются ключевыми в релевантно-теоретической прагматике.

Остенсивный стимул порождает презумпцию релевантности. Понятие оптимальной релевантности раскрывается с учётом понятий усилия (затраты) и эффекта (выигрыша). См. тезисы:

Оптимальная релевантность

Остенсивный стимул оптимально релевантен для слушателя, если и только если:

а) он достаточно релевантен, чтобы представлять собой ценность для затраты слушающим усилий по его обработке;

б) он наиболее релевантен при совместимости со способностями и предпочтениями говорящего.

Рассмотренное в этом разделе весьма важно для решения проблем прагматики, связанных с процедурами постижения значений говорящего, включая также случаи метафоры и иронии.

Представляется такая перспектива:

1) Слушающий воспринимает выраженный эксплицитно, закодированный языковыми средствами уровень значения предложения.

2) Дальше он, следуя по пути минимального усилия, постигает его на эксплицитном уровне и дополнение к нему, приходит к итоговой интерпретации, которая отвечает ожиданию релевантности.

См. соответствующие тезисы Д. Уилсон и Д. Спербера:

Процедура теоретико-релевантного понимания

а) Следуй путём наименьшего усилия в вычислении когнитивных эффектов: проверяй интерпретативные гипотезы (снятие двусмысленности, уточнение референции, импликатуры и т.д.) ради доступности.

б) Остановись, когда твои ожидания будут удовлетворены.

10.4. Релевантность и понимание

Создатели Теории Релевантности часто обращаются за иллюстрациями к невербальным актам коммуникации.

Во многих невербальных актах (например, указание собеседнику на свой пустой стакан, молчание в ответ на заданный вопрос) использование остенсивного стимула добавляет только ещё один “сверхслой” в распознаваемой интенции к основному слою информации, используемому слушателем. В других невербальных актах (например, приглашение кого-либо выпить, игриво поднося стакан к своим губам) поведение коммуникатора не обеспечивает особой очевидности (убедительности) для предполагаемого заключения; это только презумпция релевантности, переданная посредством остенсивного стимула и поощряющая собеседника к тому, чтобы задействовать необходимые ресурсы для обработки и обнаружения значения коммуникатора. Диапазон значений, которые могут быть переданы невербально, ограничен диапазоном концептов, которые коммуникатор может пробудить в сознании своего собеседника.

В вербальной же коммуникации говорящие справляются с передачей очень широкого диапазона значений, несмотря на отсутствие в распоряжении слушателя свободно идентифицируемого слоя информации. Распознать информативную интенцию говорящего слушателю позволяет то, что высказывания кодируют логические формы (концептуальные репрезентации, даже фрагментарные и незавершённые), которые говорящий выбрал, чтобы обеспечить входными данными инференционный процесс понимания у слушателя. Вербальная коммуникация позволяет добиться степени эксплицитности, недостижимой при невербальной коммуникации.

Хотя декодированная логическая форма высказывания является важным ключом к интенциям говорящего, сейчас во всё большей степени осознаётся, что даже эксплицитно переданное содержание высказывания далеко от того, что закодировано языковыми средствами. Экслицитные аспекты передачи содержания не занимали Г.П. Грайса, по словам Д Уилсон и Д. Спербера.

В отличие от него, в Теории Релевантности производится идентификация эксплицитного содержания и в русле инференционном в соответствии с Коммуникативным Принципом Релевантности, и в русле открытия импликатур по Грайсу. Предлагается единый путь для выяснения неопределённостей как на эксплицитном, так и на имплицитном уровнях. Цель слушающего состоит в том, чтобы построить гипотезу о значении говорящего, которая удовлетворяет презумпцию релевантности, переданную высказыванием. Эта общая задача расчленяется на некоторое множество частных задач:

Частные задачи общего процесса понимания

а) Конструирование подходящей гипотезы об эксплицитном содержании (в релевантно-теоретической терминологии, экспликатуры) путём декодирования, снятия многозначности, установления референции и других прагматических обогатительных процессов.

б) Конструирование подходящей гипотезы об интендируемых контекстуальных допущениях (в релевантно-теоретической терминологии, имплицированных / импликатированных посылках).

в) Конструирование подходящей гипотезы об интендируемых контекстуальных импликациях (в релевантно-теретической терминологии, имплицированных / импликатированных заключениях).

Импликатурами Уилсон и Спербер как раз и считают единства «имплицитные посылки + имплицитные заключения».

Частные задачи выполняются одна за другой в указанной последовательности. Сперва декодируется логическая форма предложения, затем конструируется экспликатура и выбирается подходящий контекст, после этого производится набор импликатированных заключений.

Понимание есть диалоговый / интерактивный процесс. Гипотезы об экспликатурах, импликатированных посылках и импликатированных заключениях развёртываются параллельно на фоне ожиданий (или предвосхищающих гипотез), которые могут пересматриваться или модифицироваться по мере развёртывания высказываний.

В частности, слушатель может внести в процесс понимания не только общую презумпцию релевантности, но более специфичные ожидания релевантности высказывания лично для него в виде достигнутых им когнитивных эффектов, а они, в свою очередь, могут путём обратной инференции способствовать идентификации экспликатур и импликатированных посылок. Таким образом, решение каждой из частных задач включает в себя скрытый инференционный процесс в рамках общего процесса конструирования гипотезы о значении говорящего.

Иллюстрируется этот общий процесс по очень упрощённой схеме на материале следующих высказываний:

(10-8)          а) Питер. Отдал ли Джон деньги, которые он занимал у тебя?

б) Мэри. Нет. Он забыл сходить в банк.

Питер использует релевантно-теоретическую процедуру понимания для конструирования гипотез об экспликатурах и имликатурах высказывания Мэри (Он забыл сходить в банк).

Питер предполагает, что высказывание Мэри для него оптимально релевантно. Он хотел знать, почему Джон не вернул долг, и ответ Мэри обеспечивает релевантность.

В описываемой ситуации логическая форма высказывания открывает лёгкий доступ к контекстуальному допущению (забывчивость по поводу посещения банка мешает вернуть долг). Это допущение служит имплицитной посылкой для ожидавшегося объяснения поведения Джона (высказывание интерпретируется в эксплицитном плане).

В конечном итоге, учитывая свою имплицитную посылку (забывчивость по поводу посещения банка мешает вернуть долг) и эксплицитную посылку (Джон забыл сходить в банк), Питер приходит к имплицитному заключению (Джон не смог отдать деньги Мэри, которые брал в долг, потому что забыл сходить в банк). Общая итоговая интерпретация удовлетворяет ожидание релевантности Питером.

В последующем детальном анализе Уилсон и Спербер касаются того феномена, который известен как обобщённые разговорные импликатуры (в теории Грайса), а также небрежного употребления языка, случаев скрытого нарушения грайсовской  максимы правдивости (постулата Качества), включая скрытую ложь, явлений типа шуток и выдумок, открытых нарушений этого постулата (метафора и гипербола).

Но создатели Теории Релевантности не склонны вообще видеть в фигуральном или квази-фигуральном употреблении языка нарушения максимы правдивости. По их словам, пока мы способны отражать эти явления как не строго и буквально верные, они как отклонения от правдивости появляются незаметно в нормальном потоке речи. В теории Грайса они остаются необъяснёнными.

Скорее небрежная речь, метафора и гипербола являются побочными продуктами более фундаментального ожидания релевантности. Понимается ли высказывание как буквальное, небрежное или метафорическое, в основном зависит от взаимного отношения элементов контекста, контекста и когнитивных эффектов при затрате усилий на удовлетворение всеобщего ожидания релевантности слушателем.

Различие двух подходов (Грайс, с одной стороны, и Уилсон и Спербер, с другой) иллюстрируется следующим примером:

(10-9)          Питер: Что ты думаешь о последней повести Мартина?

                      Мэри: От неё меня тянет в сон.

Предполагается, что ответ Мэри Г.П. Грайс квалифицировал бы трояко: как буквальное утверждение, как гиперболу и как метафору.

В реальности же Питер сперва должен проверить возможность буквального прочтения, а потом перейти к фигуральной интерпретации, если только буквальная интерпретация явно нарушает максиму правдивости. Но буквальное прочтение может подтвердиться в самом начале.

Релевантно-теоретический подход требует, чтобы буквальное значение проверялось первым. Питер ждёт оценки повести. Поэтому контекстуальное предположение приводит его к мысли, что повесть крайне скучна и незанимательна. Его ожидание релевантности этим ответом вполне удовлетворено.

Импликатура может быть сильной и слабой. Первая удовлетворяет ожидание релевантности сама по себе, вторая предполагает для её обнаружения конструирование релевантной в определённом отношении интерпретации.

В случае небрежной речи и метафоры мы имеем дело со слабой импликатурой. По-английски можно сказать о квадратном лице (a square face) и — метафорически — о квадратном уме (a square mind). A square mind наблюдается у человека, нелегко меняющего свои убеждения, принципиального человека.

У Грайса словесная ирония трактуется так же, как метафора и гипербола. Уилсон и Спербер не склонны объединять явления метафоры, гиперболы и иронии в один разряд. Ирония, по Грайсу, есть открытое нарушение максимы правдивости (буквальное высказывание об одной вещи и фигуральное значение противоположного характера).

В действительности, ироническая недосказанность, ироническое цитирование и иронический намёк не являются сообщениями о чём-то противоположном сказанному. Ирония появляется спонтанно, её не преподают и ей не учатся.

Для Теории Релевнтности словесная ирония не имеет своего механизма или процедуры. У языка его главная функция — интерпретативное использование. Специфическая форма этой функции — звукоподражательное использование (язык как эхо). Первое мы наблюдаем, например, в косвенной речи (передача чужой речи или мыслей). Второе имеет место не при выражении своих взглядов или воспроизведении чьих-то высказываний или мыслей, а при выражении отношения говорящего ко взглядам другого.

Пример (Питер и Мэри разговаривают о вечеринке, с которой они возвращаются; в каждом случае добавлены интерпретации Питера по поводу высказываний Мэри):

(10-10)        Питер: Это было потрясающе.

Мэри: а) [счастливо] Потрясающе.

— Она верит, что я был прав, говоря, что вечеринка была потрясающей.

б) [озадаченно] Потрясающе?

— Она удивлена, что я мог оказаться прав, говоря, что вечеринка была потрясающей.

в) [презрительно] Потрясающе!

— Она верит, что я был не прав, говоря, что вечеринка была потрясающей.

Ирония выражена высказыванием в виде эха (такого же мнения придерживается С. Левинсон).

В ней сочетаются молчаливая атрибуция автора неприемлемой мысли или высказывания и молчаливая установка несогласия. Ироническое высказывание — это метарепрезентация (репрезентация иного высказывания, другой репрезентации). Здесь два уровня, в то время как для метафоры достаточен один уровень репрезентации. В этом отношении ирония ближе к иллокутивным актам и актам выражения пропозициональной установки.

10.5. Релевантность и ментальная архитектура

На начальной степени развития Теории Релевантности Д. Уилсон и Д. Спербер в значительной степени были солидарны с Г.П. Грайсом в том, что открытая коммуникация включает выражение и распознавание интенций, опираясь на трактовку понимания как разновидности чтения мыслей или теории разума. Разум способен приписывать другим ментальные состояния, чтобы объяснять и предсказывать их поведение. Связь между чтением мыслей и коммуникацией подтверждается богатым материалом эволюционной и нейропсихологической очевидности. Дж. Фодор описывал чтение мыслей как упражнение по рефлективному рассуждению, как центральный мыслительный процесс.

Но впоследствии Спербер и Уилсон отошли от трактовки прагматической интерпретации как центрального инференционного процесса, хотя он скорее является спонтанным, интуитивным, а не сознательным, рефлективным. Сейчас в когнитивных науках наметилась тенденция отойти от фодоровского резкого разграничения между процессами модулярного ввода данных и относительно недифференцированными центральными процессами и перейти к учёту утверждающегося модулярного взгляда на разум.

В соответствии с этим Спербер и Уилсон стремятся использовать релевантно-теоретическую процедуру понимания в более продвинутом модулярном подходе к инференции, в частности к чтению мыслей. Инференционный модуль даёт преимущества в объяснении регулярностей в своём собственном частном домене. Установки стандартной психологии “вера — желание” могут быть заменены на частноцелевые инференционные процедуры (“быстрая и экономная эвристика”).

Открываются возможности для экспериментальных проверок (использование различных детекторов, исследование развития речи ребёнка как унаследованной способности и проблемы наблюдающихся у него метарепрезентаций). Возможно, в общем модуле чтения мыслей может и должен быть выделен специальный суб-модуль, обеспечивающий понимание. Он сможет автоматически вычислять гипотезу о значении говорящего на основе языковой и иной очевидности.

В целом Д. Спербер и Д. Уилсон определяют свою Теорию Релевантности как когнитивно-психологическую теорию. Интерпретация для них — это когнитивный процесс. Когнитивный и Коммуникативный Принципы Релевантности открывают возможности исследования процессов инференции и коммуникации.

У Теории Релевантности есть и противники. Дискуссии ведутся относительно максимального и оптимального уровня релевантности, трактовки тавтологических предложений и диапазона возможностей Теории Релевантности. Но тем не менее, перед лингвистом-прагматиком встаёт задача — разбираться достаточно хорошо не только в логике, но и в когнитивной психологии.

________________

Литература к теме 10 «Теория Релевантности»

Грайс, Герберт Пол. Значение говорящего, значение предложения и значение слова // Философия языка. М., 2004. С. 75—98.

Грайс, Герберт Пол. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16: Лингвистическая прагматика. М., 1985. С. 194—200.

Демьянков, В.З. Интерпретация, понимание и лингвистические аспекты их моделирования на ЭВМ. М., 1989.

Демьянков, В.З. Доминирующие лингвистические теории в конце ХХ века // Язык и наука конца 20 века. М., 1995.

Демьянков, В.З. Выделенность и существенность (Релевантность) // Кубрякова, Е.С., Демьянков, В.З, Панкрац, Ю.М., Лузина, Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996. С. 22—25.

Демьянков, В.З. Интерпретация // Кубрякова, Е.С., Демьянков, В.З, Панкрац, Ю.М., Лузина, Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996. С. 31—35.

Демьянков, В.З. Когнитивная обработка и переработка // Кубрякова, Е.С., Демьянков, В.З, Панкрац, Ю.М., Лузина, Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996. С. 63—64.

Демьянков, В.З. Модуль // Кубрякова, Е.С., Демьянков, В.З, Панкрац, Ю.М., Лузина, Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996. С. 101—105.

Демьянков, В.З. Понимание // Кубрякова, Е.С., Демьянков, В.З, Панкрац, Ю.М., Лузина, Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996. С. 124—126.

Демьянков, В.З. Процедурнвя семантика // Кубрякова, Е.С., Демьянков, В.З, Панкрац, Ю.М., Лузина, Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996. С. 145—147.

Кубрякова, Е.С. Инференция // Кубрякова, Е.С., Демьянков, В.З, Панкрац, Ю.М., Лузина, Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996. С. 33—35.

Кубрякова, Е.С. Разум. интеллект, ум // Кубрякова, Е.С., Демьянков, В.З, Панкрац, Ю.М., Лузина, Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996. С. 153—157.

Панкрац, Ю.Г. Архитектура когниции и/или разума // Кубрякова, Е.С., Демьянков, В.З, Панкрац, Ю.М., Лузина, Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996. С. 12—13.

Рыжова, Л.П. Релевантность как когнитивно-прагматическая категория // Тверской лингвистический меридиан. Вып. 6. Тверь, 2006.

Шпербер, Д., Уилсон, Д. Релевантность //Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23: Когнитивные аспекты языка. М., 1988. С. 212—257.

Davis, Wayne. Implicature // Stanford Encyclopedia of Philosophy. 2005. Online.

Leech, Geoffrey N. Principles of Pragmatics. London and New York, 1986.

Levinson, Stephen C. Pragmatics. Cambridge etc., 1985.

Metzler Lexikon Sprache. 2., überarb. u. erw. Aufl. / Hrsg. von Helmut Glück. Stuttgart; Weimar, 2000.

Moeschler, Jacques et Reboul, Anne. Dictionnaire encyclopédique de pragmatique. Paris, 1994.

Reboul, Anne et Moeschler, Jacques. La pragmatique aujourd’hui: Une nouvelle science de la communication. Paris, 1998.

Wilson, Deirdre & Sperber, Dan. Linguistic Form and Relevance // Lingua. 90. 1993. P. 1—25.

Wilson, Deirdre & Sperber, Dan. Relevance Theory // Handbook of Pragmatics / Ed. by Laurence R. Horn and Gregory L. Ward. Oxford, 2004. P. 249—290.