В данной главе речь пойдёт о
приложениях
Теории импликатуры к интерпретации ряда речевых актов. Будет говориться
о тех высказываниях,
в которых противоречие между буквально сказанным (экспликатурой) и
фигуральным
содержанием, реализующим намерение говорящего (импликатурой) возникает
в силу
нарушения Постулата Качества в Принципе Кооперации Г.П. Грайса, которым
рекомендуется говорить истину.
Постулат Качества включает в
себя две
субмаксимы:
1). Не
говори того, что ты считаешь ложным.
2). Не
говори того, для чего у тебя нет достаточных оснований
Рассматриваемые в этой главе
косвенные,
метафорические и иронические высказывания строятся на эксплуатации
первой
субмаксимы.
Совершение речевых актов
производится при
наличии ряда условий, связывающих говорящего Г и слушающего С. Даже в
обычных
ситуациях Г стремится передать С в совершаемом речевом акте своё
иллокутивное
намерение, с тем чтобы побудить С опознать это намерение Г, опираясь на
знание
правил производства высказываний. В нормальной обстановке при
соблюдении
участниками общения Принципа Кооперации и других прагматических
принципов и
постулатов в случае буквального, прямого речевого акта слушающему
нетрудно
опознать намерение говорящего.
Но есть немало случаев, когда
говорящий
передаёт не только прямое значение используемого им предложения, но и
дополнительно нечто иное. Говорящий может иметь в виду какую-то иную
цель. Значение
говорящего тогда отличается от значения предложения. Прагматическое
значение
шире семантического значения; первое включает второе, приглушает или
аннигилирует второе Так происходит при намёках, выпадах, иронии,
метафоре и
т.п.
Разговорные импликатуры в так
называемых
косвенных (или небуквальных) речевых актах порождаются, если
воспользоваться
выражением Г.Г. Почепцова, в результате транспонирования одной
иллокутивной
силы в другую. Так, например, вопросительные по форме высказывания
могут
становиться носителями просьбы, приказания, предложения, приглашения:
(9-1)
Вы не сможете передать мне соль?
(9-2)
Ты замолчишь, наконец?
(9-3)
Ты не хочешь сока?
(9-4)
Ты не против сходить сегодня в
театр?
(9-5)
Не хотите навестить меня?
В косвенном высказывании могут
совмещаться
две иллокутивные силы. Каждая из иллокуций имеет свой иллокутивный
показатель
(маркер). Ср.:
(9-6
Я хочу, чтобы вы это сделали.
(9-7)
Я хочу, чтобы вы в своём ответе объяснили мне
понятие импликатуры.
Это и утверждения (маркер —
форма повествовательного предложения),
и просьбы.
(9-8)
Не можете ли вы передать мне соль?
(9-9)
Не можешь ли ты дать мне на время книгу по
прагматике?
Это и вопросы, т.е. побуждения
к ответу
(маркер — форма вопросительного предложения), и просьбы.
Приведённые примеры
свидетельствуют о том,
что формы повествовательного и вопросительного предложений сами по себе
не
содержат значения просьбы, но тем не менее слушающий понимает, что
говорящий
посредством этих форм побуждает его к опознанию того, что иллокутивным
намерением говорящего является просьба. Вопросительная иллокутивная
сила
буквального высказывания как бы подавляется.
Эти формы служат для говорящего
косвенными
средствами оказать на слушателя воздействие и побудить к опознанию
главного
намерения говорящего. Мы имеем здесь дело с косвенными,
или небуквальными,
речевыми актами. В каждом из них один
иллокутивный акт осуществляется
опосредованно, путём осуществления другого. Показатели просьбы
обнаруживаются
главным образом в контексте речевого общения.
При этом в стандартной теории
речевых
актов принято считать буквальный акт “вторичным”, а акт, осуществляемый с его использованием, “первичным”.
Разговорные импликатуры,
возникающие при
иллокутивной транспозиции, можно именовать транспозиционными.
Вторичность буквального
иллокутивного
акта, кстати, может мотивироваться тем, что исходные формы нередко
оказываются
конвенционализованными. Восприняв высказывание Не можете
ли вы передать мне соль?, слушающий вряд ли воспринимает
его как вопрос. Он либо сам исполнит эту просьбу, либо переадресует её
другому
из сидящих за общим столом.
См. рисунки Дж. Сёрла,
иллюстрирующие
взаимоотношения сообщаемого Р и
интендируемого R (в иных терминах, said и implicated, экспликатуры и импликатуры) в
прямом и
непрямом речевых актах:
Рис.
9-1. Буквальное высказывание Рис. 9-2.
Косвенный речевой акт
Для объяснения природы
косвенности
необходимы:
а) обращение к общим для
говорящего и
слушающего фоновым знаниям (языковым и неязыковым),
б) обращение к максимам
Принципа
Кооперации и
в) допущение, что слушающий
обладает
способностью к разумному рассуждению, к получению выводного
(инференционного)
знания.
Понимание смысла косвенного
высказывания
предполагает определённую многошаговую аналитическую процедуру.
Воспользуемся
примером Дж. Сёрла (разговор двух студентов):
(9-10)
Х: Let’s go to the movies tonight ‘Давай пойдём в кино вечером’.
Y: I have to study
for an exam ‘Я должен готовиться к экзамену’.
Студент Х сделал предложение
совершить
нечто (буквальный речевой акт). Студент Y предложение пойти в кино
отклонил, но
косвенным образом: в буквальном высказывании (вторичном иллокутивном
акте) он
лишь указывает, что должен готовиться к экзамену. Но первый собеседник
тем не
менее на основе буквального, вторичного акта хорошо понимает именно
небуквальный акт отказа принять предложение пойти в кино.
Студент X рассуждает, учитывая, между
прочим,
а) информацию о занятости
собеседника,
б) поведение отвечающего в
рамках законов
взаимодействия (соблюдение максим Принципа Кооперации),
в) отсутствие прямого,
релевантного ответа
собеседника,
г) выражение собеседником, тем
не менее, в
косвенной форме иной иллокутивной цели,
д) понимание проблемы дефицита
времени у
собеседника,
е) понимание несовместимости
подготовки к
экзамену и похода в кино в один и тот же вечер,
ё) обусловленный этим отказ Y принять предложение X,
ж) понимание “первичной”
иллокуции в акте
ответа и т.д.
Слушающий опирается при
интерпретации
косвенного высказывания на знания, а именно: 1) знание мира (общей
фоновой
информации), 2) знание основных правил речевого взаимодействия и
Принципа
Кооперации, 3) знание правил теории речевых актов, вытекающих из
условий
успешности, а также 4) знание инвентаря конвенционализованных языковых
форм,
часто используемых в косвенных речевых актах определённых типов.
Ответ Я
должен готовиться к экзамену позволяет инициатору разговора
вычислить
импликатуру Я не могу пойти вечером в
кино.
Для косвенных речевых актов
(первичных
иллокуций) понятие условий успешности не менее важно, чем для прямых
речевых
актов. Здесь тоже для каждого типа имеется свой набор условий, которые
необходимы для успешного и уместного осуществления косвенного акта.
И они тоже характеризуются как
условия
подготовительные, искренности, пропозиционального содержания и
существенные.
Так, для прямой и косвенной просьбы совпадают условия именно для акта
просьбы.
|
|
Побудительный тип (Просьба) Ты не можешь дать мне эту книгу
на пару дней? |
|
Подготовительное условие |
Слушатель способен осуществить
действие. |
|
Условие искренности |
Говорящий хочет, чтобы
слушатель совершил действие. |
|
Условие пропозиционального
содержания |
Говорящий предицирует будущий
акт / действие слушающего. |
|
Существенное условие |
Попытка говорящего побудить
слушающего совершить действие. |
Однако сложность представляет
вопрос о том,
как соотносятся условия успешности данного высказывания как буквального
и
небуквального. Помогает в его решении использование фактологической
фоновой
информации и общих принципов речевого общения.
Когда кто-либо спрашивает во
время обеда,
может ли его собеседник передать соль, то этот собеседник понимает, что
вопрос
не относится к его физической способности осуществить это действие, и
им вопрос
даже не воспринимается как вопрос. Поэтому он стремится обнаружить
скрытую
иллокутивную цель. Спрашивающий ожидает положительной реакции в случае
понимания просьбы, а такое понимание опирается на знание собеседником
фоновой
информации, условий успешности акта просьбы и т.д.
Решающую роль играют,
во-первых, стратегия
обнаружения скрытой иллокутивной цели, которая как бы накладывается на
буквальное значение используемого предложения, и механизм установления
этой
скрытой цели. Стратегия устанавливается на основе принципов речевого
общения и
информации о данных собеседниках. Механизм выводится из теории речевых
актов и
фоновой информации.
По Дж. Сёрлу, ведущей
мотивировкой
использования небуквальных высказываний является следование Принципу
Вежливости
(см. гл. 11).
При этом разные синтаксические
конструкции
ведут себя неодинаково. Многие из них в значительной степени
конвенционализованы,
“идиоматизованы” и входят в набор стандартных формул.
Вежливость служит наиболее
явной
мотивировкой выбора косвенного выражения просьб, а языковые формы
определённого
рода больше тяготеют к условным вежливым средствам высказывания
косвенных
просьб. При них часто появляется please ‘пожалуйста’.
Вероятно, идиоматичность речи
может
относиться к числу дополнительных максим общения:
Говори идиоматично, если только
нет
особой причины не говорить
идиоматично.
Всё сказанное может быть
распространено на
любые типы косвенных высказываний, кроме побуждений. Косвенными могут
быть
иллокутивные акты извинения, поздравления, благодарности, утверждения и
особенно обещания.
Теория, в
соответствии с которой различаются значение предложения (экспликатура)
и
значение говорящего (импликатура), располагает достаточно надёжным
понятийным
аппаратом для интерпретации и метафорических высказываний, передающих
двойное
значение. Метафорическое высказывание строится на намеренном нарушении,
эксплуатации постулата Качества.
В многочисленных теориях
метафоры явно или
неявно соотносятся два объекта как разные референты, условно сближаемые
на основе
уподобления, сравнения, аналогии и т.п. Соотноситься могут как два
физических
объекта, так и две отображающие их ментальные сущности (трактуемые в
интенсиональном плане как совокупности признаков понятия, концепты или
значения).
Когнитивный подход строится на
идее, что
метафорическое отношение возникает на ментальном уровне. Язык же в
таком случае
не создаёт нового метафорического знака, а позволяет использовать в
необычном
для него значении уже имеющийся знак.
Речеактовый подход к метафоре
представлен
в работах Дж.Р. Сёрла (1979), Г.П. Грайса (1975), Самуэла Левина
(1977), Д.
Вандервекена (1956) и ряда других исследователей. Они исходят из того,
что друг
с другом соотносятся иллокутивные акты прямые, или буквальные, и
косвенные, или
небуквальные. Соотносятся то, что говорится (is said), и того, что имеется в виду (is meant / implicated), т.е. экспликатура и
импликатура..
Значение косвенного высказывания в той или иной степени аномально.
Метафорические высказывания
часто
воспринимаются именно как аномальные. С. Левинсон говорит об
эксплуатации в
этом случае максимы Качества грайсовского Принципа Кооперации.
Как только что говорилось,
порождаемая в
метафорическом высказывании импликатура имеет своим основанием
употребление
того или иного языкового номинативного средства (как элементной, так и
предикационной номинации) по отношению к иному референту. Происходит
перенос
наименования. В ментальной сфере ему предшествует сближение свойств
двух
концептов, т.е. метафорическая операция. Результатом является метафорическая
разговорная импликатура.
Вторичное (по Сёрлу) значение
устанавливается благодаря знанию языка (языковой компетенции).
Первичное
значение метафорического высказывания для своего понимания требует
учёта обоими
участниками:
а) общих для них фоновых знаний,
б) конкретной обстановки
речевого общения,
в) правил теории речевых актов
и
г) максим Принципа Кооперации.
Обнаружению этого значения
служит
прагматическая компетенция.
Ср. примеры с существительными,
именующими
соотносимые объекты (существительные в метафорическом употреблении
подчёркнуты):
(9-11)
Салли
— ледышка.
(9-12)
Тимофей
— тюлень.
(9-13)
Твой
глаз — рентген.
(9-14)
Голова
у тебя — компьютер.
(9-15)
Тучки
небесные — вечные странники. (М. Лермонтов)
Ср. примеры метафорического
употребления
признаковых слов (глаголов и прилагательных):
(9-16)
И
горят снежинки в голубом огне. (С. Есенин)
(9-17)
В
тот давний год, когда зажглась любовь… (А. Ахматова)
(9-18)
Я
брошусь на скрипучую кровать,
Подушка
жжет... нет, мне не спать,
а
ждать. (Н.
Гумилёв)
(9-19)
Умные
машины. (О компьютерах)
(9-20)
Голубоватый
ветер
до
нас уже долетает. (И.
Бродский)
(9-21)
Крутой
парень.
Предпосылками для
прагматической интерпретации метафорического высказывания являются три
свойства
буквальных высказываний:
а) В буквальном высказывании
говорящий
имеет в виду то, что он говорит. Значение говорящего не отличается от
значения
предложения.
б) Буквальное значение
предложения задаёт
набор фоновых предположений.
в) Описание буквальной
предикации не может
обойтись без понятия сходства.
Буквальное высказывание может
стать
основой для ряда разнообразных фигуральных, небуквальных высказываний.
Ср.:
(9-22)
Здесь
становится жарко.
→ просьба открыть окно
(косвенный речевой акт);
→ жалоба на холод в
комнате (ироническое высказывание);
→ замечание о растущей
злобности происходящего спора (метафорическое высказывание).
Дж. Сёрл иллюстрирует отличия
метафорических
высказываний от буквальных, прибегая к парафразам:
(9-22’)
(МЕТ) Здесь становится жарко.
(ПАР) Происходящий спор становится более злобным.
Ещё ряд примеров:
(9-11’)
(МЕТ) Салли — ледышка.
(ПАР) Салли исключительно бесчувственна и
неотзывчива.
(9-12’)
(МЕТ) Тимофей — тюлень.
(ПАР) Тимофей неуклюж, медлителен, непоротлив.
(9-14’)
(МЕТ) Голова у тебя — компьютер.
(ПАР) Твоя голова соображает очень быстро.
(9-17’)
(МЕТ) … когда зажглась любовь.
(ПАР) … когда я полюбила.
Парафраза (пусть даже
приближённо)
передаёт значение говорящего. Главное, в ней должно сохраниться условие
истинности.
Но парафразы далеко не всегда
можно легко
построить:
(9-23)
(МЕТ) Корабль вспахивал гладь моря.
(ПАР) ?
(9-18’)
(МЕТ) Подушка жжёт.
(ПАР) ?
Общее представление о значении
метафорического высказывания передаёт следующая формула:
Говорящий
произносит предложение типа S
есть Р, имея в виду метафорически, что S
есть R.
Высказывание S
есть R и есть импликатура.
Значение простого
метафорического высказывания
говорящего выводится через буквальное значение предложения
(экспликатуру)
Воспользуемся рисунком Дж. Сёрла:
Рис.
9-3. Метафорическое высказывание (простое)
Если мы имеем дело с открытым
метафорическим высказыванием (или … или
…), то на рисунке следует добавить
соответствующее количество кружков, символизирующих R1, R2, R3, R4: S есть или R1, или R2, или R3, или R4.
Часто употребляемые метафоры
быстро
изнашиваются и входят в состав лексикона на правах новых значений уже
имеющихся
в языке лексем.
В случае “мёртвой” метафоры
исходное
значение предложения как бы погашается, надобность в формуле S есть Р отпадает. Предложение
получает
новое буквальное значение, формируемое под воздействием метафорического
значения. Высказывание не является теперь метафорическим.
Ср.: Он
чаще пользуется мышкой, чем клавиатурой. (Говорящий уже не
соотносит живое
существо и манипулятор, т.е.механическое устройство для управления
компьютером.)
Рис.
9-4. Мёртвая метафора
Слушающему, когда он
воспринимает
актуальное метафорическое высказывание, нужно знать не только свой
язык, но и
быть в курсе того, в каких условиях высказывание произносилось. Он
должен
владеть общими с говорящим фоновыми представлениями. Он должен также
располагать дополнительной фактической информацией, которая может ему
позволить
понять, что для говорящего S
есть Р
фактически
означает S
есть R, удовлетворяя при этом условию
истинности.
Установив, что интерпретация
приводит к
выводу о неправильности буквального высказывания, слушатель, по Дж.
Сёрлу,
должен реализовать стратегию, включающую три шага:
а) Ищи значение, отличающееся
от значения
предложения.
б) Ищи вероятные и известные
черты
сходства Р и R.
в) Вернись к терму S и посмотри, какие из
кандидатов в значения R являются возможными свойствами
S.
Далее перечисляются 8
принципов, на основе
которых устанавливается успешность метафоры. Во внимание принимаются:
(1) релевантность свойств Р: (МЕТ) Сэм — гигант. (ПАР) Сэм
высок;
(2) их известность: (МЕТ) Сэм — свинья. (ПАР) Сэм мерзок, грязен,
обжорлив ;
(3) согласие и на нереальность
для Р некоторых свойств R: (МЕТ) Ричард —
горилла.
(ПАР) Ричард свиреп, злобен, склонен к
насилию. [Но известно, что гориллы обладают противоположными
свойствами.];
(4) соображения здравого
смысла, природных
и культурных факторов: (МЕТ) Салли —
ледышка. (МЕТ) У меня чёрный период.
(МЕТ) Мэри — конфетка. (МЕТ) Джон скис.
(МЕТ) Часы нашего ожидания ползли / тащились / тянулись /
мчались / неслись;
(5) сходство состояний Р и R: Ты стал совсем
аристократом;
(6) ограниченная применимость
некоторых
свойств Р: Это суфле тухлое. Этот
парламент был тухлый. У него тухлые мозги;
(7) реляционный характер
метафоры
(например, глагольной или предикативной): Сэм
пожирает книги. Корабль вспахивал гладь моря. Вашингтон был отцом своей
страны;
(8) допущение трактовки
метонимии и
синекдохи как особых случаев метафоры.
Особый интерес для прагматики
представляют
высказывания иронического характера. Под иронией (греч. eÎrwneía
‘притворство; увёртка, отговорка;
насмешка’) в узком, специальном употреблении обычно понимается
высказывание,
которому говорящий придаёт смысл, прямо противоположный буквальному: Р и R — противоположные суждения.
Импликатура
есть экспликатура с обратным знаком (минусом). См. рисунок Дж. Сёрла:
Рис.
8-5. Ироническое высказывание
По Ю.М. Скребневу, ирония чаще
всего
наблюдается в высказываниях, содержащих вроде бы положительную оценку,
которая
тем не менее отвергается. С. Левинсон склонен считать, что ироническое
высказывание в основном служит осуждению. Строится ирония на намеренной
эксплуатации максимы Качества Принципа Кооперации.
В ироническом высказывании
говорящий
утверждает, что Р, а имеет в виду ему противоположное R.
Различаются антифразис
и астеизм.
В антифразисе. давая
положительную
оценку, говорящий имеет в виду оценку отрицательную, неодобрительную:
(2-24)1.1.1.
Учительница
ученику: Возвращаю тебе твоё гениальное
сочинение.
Экспликатура: Сочинение
не заслуживает положительной оценки.
(2-25)
Отколе, умная, бредёшь ты, голова? (И.
Крылов)
Антифразис часто выражается в
клишированных конструкциях.
(9-26)
Ну и удружил!
Астеизм строится как
высказывание с
отрицательной оценкой, он задаёт наличие в импликатуре положительной
оценки:
(9-27)
Мать
о сыне (с
ласковой интонацией): Вот явился мой
хулиган!
Родители нередко употребляют
(особенно в обращениях) слова, которые являются
бранными, а в ироническом употреблении приобретают положительный смысл:
разбойник, сорванец, неряха,
замарашка, соня.
Нередко встречаются
высказывания,
содержащие самоиронию:
(9-28)
Я слишком глуп, чтобы понять твои рассуждения.
Можно толковать
такое высказывание и как замечание по поводу запутанных, противоречивых
рассуждений
собеседника.
(9-29)
Мои
года — моё богатство!
Импликатура:
Говорящий видит в своих преклонных годах не столько богатство, сколько
нелёгкий
груз.
Смысловая интерпретация
иронических
высказываний (т.е. вычисление иронической
импликатуры) опирается на знание конкретного контекста и
разнообразные
фоновые знания, на учёт характера намеренного нарушения постулата
Качества
Принципа Кооперации.
К иронии близки шутка, насмешка
и
сарказм, в которых определённым образом взаимодействуют эксприкатура и
импликатура. Сарказм — это
ирония издевательского, обличительного характера. В собственно иронии
полностью
выдержано иносказание, а буквальное значение приглушено. В сарказме и
буквальное, и непрямое значения (экспликатура и импликатура) выступают
совместно,
рядом, так что иносказание нарочито ослабляется. Ироническая
двуплановость для
него обязательна. Сарказм выступает как дезавуируемая ирония:
(9-30)
Ты уснёшь, окружён попечением
Дорогой
и любимой семьи,
Ждущей
смерти твоей с нетерпением. (Н. Некрасов)
___________________________
Арутюнова, Н.Д. Метафора и дискурс // Теория
метафоры. М.,
1990. С. 5—32.
Арутюнова, Н.Д. Метафора // Русский язык:
Энциклопедия. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1997. С. 233—236.
Арутюнова, Н.Д. Лингвистическая философия //
Языкознание: Большой энциклопедический словарь. М., 1998. С. 269—270.
Арутюнова, Н.Д. Метафора // Языкознание:
Большой энциклопедический словарь. М., 1998. С. 296—297.
Арутюнова, Н.Д. Прагматика // Языкознание:
Большой энциклопедический словарь. М., 1998. С. 389—390.
Арутюнова, Н.Д., Падучева, Е.В. Истоки,
проблемы и категории прагматики // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.
16:
Лингвистическая прагматика. М., 1985. С. 3—47.
Баранов, А.Н. и Караулов, Ю.Н. Русская
политическая метафора (материалы к словарю). М., 1991.
Бикертон, Дерек. Введение в лингвистическую
теорию метафоры // Теория метафоры. М., 1990. С. 284—306.
Блэк,
Макс. Метафора // Теория метафоры. М., 1990. С. 153—172.
Богданов, В.В. Речевое общение:
Прагматические и семантические аспекты. Л., 1990.
Богданов, В.В. Лингвистическая прагматика и
её прикладные аспекты // Прикладное языкознание. СПб, 1996. С. 268—275.
Вандервекен, Дитер. Небуквальные речевые акты
// Концептуализация и смысл. Новосибирск, 1990. С. 31—61.
Вежбицкая, Анна. Сравнение — градация —
меиафора // Теория метафоры. М., 1990. С. 133—152.
Грайс, Герберт Пол. Значение говорящего,
значение предложения и значение слова // Философия языка. М., 2004. С.
75—98.
Грайс, Герберт Пол. Логика и речевое общение
// Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16: Лингвистическая прагматика.
М.,
1985. С. 194—200.
Гудмен, Нельсон. Метафора — работа по
совместительству // Теория метафоры. М., 1990. С. 5—32.
Демьянков, В.З. Доминирующие лингвистические
теории в конце ХХ века // Язык и наука конца 20 века. М., 1995.
Кобозева, И.М. «Теория речевых
актов» как
один из вариантов теории речевой деятельности // Новое в зарубежной
лингвистике. Вып. 17: Теория речевых актов. М., 1986. С. 7—21.
Кобозева, И.М. Семантические проблемы анализа
политической метафоры // Вестник МГУ. Филология. № 6. 2001. С. 132—149.
Кобозева, И.М. К формальной репрезентации
метафоры в рамках когнитивного подхода. Online. http://www.dialog-21.ru
Кронгауз, М.А. Семантика. М., 2001.
Лакофф, Джордж, Джонсон, Марк. Метафоры,
которыми мы живём // Теория метафоры. М., 1990. С. 287—415.
Левин, Самуэл Р. Прагматическое отклонение
метафоры // Теория метафоры. М., 1990. С. 342—357.
МакКормак, Эрл Р. Когнитивная теория метафоры
// Теория метафоры. М., 1990. С. 358—386.
Манн, Ю.М. Сарказм // Краткая литературная
энциклопедия. Т. 6. М., 1971. Столбцы 659—660.
Падучева, Е.В. Тема языковой коммуникации в
сказках Льюиса Кэррола // Семиотика и информатика. Вып. 18. М., 1982.
С.
76—119.
Почепцов, Г.Г. Предложение // Иванова, И.П.,
Бурлакова, В.В., Почепцов, Г.Г. Теоретическая грамматика современного
английского языка. М., 1981. С. 161—281.
Серль, Джон Р. Косвенные речевые акты //
Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17: Теория речевых актов. М.,
1986. С.
170—222.
Серль, Дж. Метафора // Теория метафоры. М.,
1990. С. 307—341.
Сёрл, Джон Р. Введение // Философия языка /
Ред.сост. Дж.Р. Сёрл. М., 2004. С. 6—22.
Скребнев, Ю.М. Ирония // Русский язык:
Энциклопедия. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1997. С. 159.
Стросон, Питер Фридерик. Намерение и
конвенция в речевых актах // Философия языка. М., 2004. С. 35—55.
Шпагин, П.И. Ирония // Краткая литературная
энциклопедия. Т. 3. М.,
1966. Столбцы 179—182.
Leech,
Levinson,
Moeschler,
Pochepsov, G. Language and humor.
Reboul,