Вербализация
знаний
В каждый данный момент осознаётся
(т.е. активизируется, "высвечивается") ограниченное количество
информации,
поэтому значительная её часть находится в блоке памяти, содержимое
которого
не активно, не "высвечено". Отсюда знания извлекаются, когда возникает
необходимость передать их другим людям. Извлечение опыта из памяти
сопряжено
с переводом в вербальную (языковую) форму того, что изначально имело
(полностью
или частично) неязыковой (доязыковой) статус. Ведь мышление, как
полагают
многие современные учёные, пользуется не обычным звуковым языком,
находящимся
в распоряжеиии того или иного этноса, а особым кодом - "языком" мозга,
или "языком" мысли (lingua mentalis). Если принять эту точку зрения, то
вербализация
представляет собой перекодирование результатов работы мышления
средствами
конкретного этнического звукового языка.
В памяти информация хранится в виде
отдельных "кусков", или эпизодов. Они могут быть разными по своему
размеру,
по количеству запомнившихся деталей. Так, по пространственно-временному
объёму и по количеству "высвечиваемых" при воспоминании деталей
существенно
различаются такие блоки, как "Мои школьные годы" и "Сдача мною
последнего
выпускного экзамена в школе".
Извлекая из памяти свой опыт, говорящий
прежде всего разбивает большой эпизод на множество всё более мелких,
доводя
процесс расчленения до таких микроэпизодов, которым в соответствие
могут
быть поставлены мыслительные структуры - суждения или (как сегодня чаще
говорят) пропозиции. В каждой из таких
пропозиций отображаются
состав участников данного эпизода, их роли относительно друг друга и
общий
характер данного события. Так, имея в виду событие, связанное с
передачей
кем-то кому-то какого-то предмета, мы предполагаем наличие в таком
событии
трёх участников: того, кто совершает акт передачи (производитель
действия,
агенс), того, кто является получателем (адресат, получатель), и того
предмета,
который передаётся (объект, пациенс).
Для передачи идей об этих объектах
и о ситуации в целом говорящим подбираются подходящие слова (а при их
отсутствии
строятся новые слова) и развёртывается предложение (например: Константин
/ студент дарит / вручает преподавателю
/ профессору
/ имениннику цветы / вазу / книгу).
Предложение не является точным отпечатком
мысли. Передаваемое содержание подвергается определённой переработке, в
процессе которой учитываются: определённое коммуникативное намерение
(иллокуция)
говорящего, психическое состояние адресата речевого высказывания,
предварительное
знание им объектов, о которых идёт речь, возможность понимания им
высказывания
и его адекватной реакции.
Говорящий должен считаться с этнокультурными
и социальными нормами, не прибегая к прямому упоминанию предметов и
действий,
которые относятся к числу табуированных. Он отыскивает более приемлемые
формы высказываний, отдавая себе отчёт, что не каждый собеседник
нормально
реагирует на шутку, иронию или на неприкрытую лесть, что достижению
успеха
в коммуникации часто вредят фамильярность, циничность, грубость,
хамство.
В выборе форм выражения ему приходится считаться с принципом
кооперации,
сознательно нарушая в определённых случаях те или иные его постулаты.
Так,
например, говорящий в беседе с ограниченным, тупым человеком нередко
вполне
сознательно, только ради того чтобы избехать скандала, не следует
постулату
качества / истинности ("Говори то, что ты считаешь истинным") и не
акцентирует
умственных качеств собеседника. Воздействие на
форму высказывания
оказывают и особенности грамматического строя используемого языка.
Иными словами, актуальное высказывание
не есть выражение исходной мысли. В нём таится множество скрытых
смыслов,
недомолвок, намёков. Именно поэтому так труден процесс понимания
письменного
текста (например, научного, публицистического и в особенности
художественного).
Немало трудностей таит в себе также понимание высказываний собеседника
в повседневной устной коммуникации, где часты недомолвки и возможно
использование
неречевых знаков.
Когнитивные
структуры
И обработка мышлением воспринимаемого
стимула, позволяющая получить в итоге определённое знание о каком-то
внешнем
событии, и подготовка к рассказу о каком-то событии в прошлом, который
был бы доступен для понимания адресатом, и понимание только что
воспринятого
текста в очень существенной степени опираются на использование уже
имеющихся
в уме типовых схем, или моделей, под которые могут быть подведены всё
новые
и новые ситуации. Такие схемы диктуют способы расчленения больших
"кусков"
опыта на меньшие. Они организуют вновь поступающую информацию. Они же
как
бы "подсказывают", какое информационное звено ещё отсутствует, т.е.
обладают
предвосхищающей силой. Термин схема был предложен психологом Ф.
Бартлеттом ещё в 1932 г. В настоящее время в близком значении
используются
термины фрейм,
сценарий,
скрипт и др.
Так, каждый из нас видел множество
самых разных стульев. Каждый из нас имеет у себя в уме фрейм стула
(т.е.
обобщённую, стереотипную схему этого объекта), в соответствии с которым
у стула имеются обычно четыре ножки и спинка. Видя кого-то, кто сидит
на
стуле, который по какой-то причине не целиком доступен нашему
восприятию,
мы тем не менее знаем, что невидимые части стула - это либо спинка,
либо
какие-то или же все его ножки.
Фрейм помогает нам "дорисовывать"
в уме то, что мы не видим, но что должно иметь место. Войдя в
какую-либо
комнату и ещё не видя её целиком, мы тем не менее знаем о
существовании
четырёх стен, пола и потолка, одного или нескольких окон, минимум одной
двери. Услышав или прочитав слово декан,
мы соотносим его в пределах фрейма "высшее учебное заведение" с большим
рядом других слов, к числу которых принадлежат и такие, как университет,
факультет,
кафедра,
преподаватель,
студент,
расписание,
лекция,
семинар,
сессия,
экзамен,
зачёт,
курс,
аудитория,
стипендия,
каникулы и т.д. Слово официант мы
соотнесём
с фреймом "Мы ужинаем в ресторане". Это событие (в сегодняшней нашей
жизни
почти несбыточное для большинства россиян и знакомое либо по прошлому
опыту
людей старшего поколения, либо по романам и фильмам!) можно представить
как последовательность примерно таких сцен, как: "мы приходим в
ресторан",
"мы занимаем столик", "мы знакомимся с меню и выбираем блюда", "мы
делаем
заказ официанту", "официант обслуживает нас", "мы едим", "официант
приносит
нам счёт", "мы расплачиваемся", "мы уходим из ресторана". Фрейм такого
рода, связанный с представлением развёртывающегося во времени события,
уместно назвать сценарием.
Фрейм может мыслиться как иерархическая
структура, где есть верхний, господствующий узел и некоторое множество
задаваемых им нижних, подчинённых узлов (слотов; от англ. slot 'паз,
отверстие').
Так, фрейм глагола писать 'изображать графические знаки'
предполагает
возможность множества слотов, иными словами пустых позиций, которые
могут
быть заполнены именами пишущего, инструмента для писания, поверхности
для
нанесения графических знаков, вида графического произведения и т.п.
Замещение
слота делает его терминалом. Фрейм писать может послужить
основой
для построения высказываний
Наташа пишет фломастером плакат; Семён
пишет письмо брату; Ольга пишет мелом на доске.
Обращение к фреймам помогает слушателю
или читателю при интерпретации высказываний, содержащих недомолвки,
намёки,
эллиптические конструкции и т.д. Адресат подводит содержание
воспринятого
сообщения под некую стереотипную схему и "достраивает" в уме то, о чём
не было сказано. Опираясь на соответствующий фрейм, говорящий
структурирует
передаваемое сообщение большого объёма, разбивая его на звенья
оптимального
для передачи размера. Фреймовый подход является одним из эффективных
методов
семантического представления слов, предложений и текстов.
Мыслительные схемы могут служить организации
хранимого в памяти опыта и в неязыковой, и в языковой форме. Некоторые
исследователи полагают, что мы храним в памяти и доязыковые, и языковые
фреймы. Неязыковые фреймы приобретают статус языковых после такой их
обработки,
которая делает их коммуницируемыми (т.е. передаваемыми в процессах
языковой
коммуникации). Другие исследователи предполагают, что все фреймы имеют
(в отличие от чисто ментальных схем) языковой статус.
Обработанные языком когнитивные структуры
и отдельные элементы опыта (так называемые концепты)
в совокупности составляют языковую картину мира. Исходя из этого, можно рассматривать
язык не только как систему лексических, грамматических и фонологических
единиц, не только как систему правил коммуиикативного поведения в
определённом
этнокультурном и социальном контексте, но и как
систему вербализованных
знаний о мире.
Заключительные
замечания
Итак, язык включён в информационные
процессы, будет ли это использование языка в коммуникации между людьми,
будет ли это участие языка в обработке полученной информации в сознании
и её хранении в индивидуальной памяти каждого из нас, в формировании
общей
для данного человеческого коллектива картины мира, в обеспечении тем
самым
исторической преемственности между поколениями. Функции языка как орудия коммуникации
и как орудия познания мира связаны неразрывно. Язык есть по своему
назначению
когнитивно-коммуникативная система. Изучая тот или иной язык, надо не
упускать
из вида неразрывную связь двух главных его функций — когнитивной и
коммуникативной.
Овладение чужим языком предполагает
не просто заучивание его словарных и грамматических правил, но и
углубление
в этнокультурный и социальный контекст, в котором функционирует
этот
язык, и вживание в стоящую за высказываниями на этом языке языковую
картину
мира, которую можно квалифицировать как организованное посредством
языка
в целостную структуру множество отдельных элементов опыта (концептов) и
множество схем типовых ситуаций (когнитивных структур). Нужно учиться
видеть
всё вокруг себя через призму иной языковой картины мира, относиться к
любому
языку как системе вербализованных знаний о мире.