И.П. Сусов. История языкознания

Оглавление учебника
Глава 5
Глава 3



Глава 4

ПРОБЛЕМЫ  ЯЗЫКА  В  СРЕДНЕВЕКОВОМ ВОСТОЧНОХРИСТИАНСКОМ  МИРЕ

4.1. Византийское языкознание (4—15 вв.)
4.2. Создание собственных систем письма в восточнохристианском культурном ареале
4.3. Формирование и развитие знаний о языке у южных и западных славян
4.4. Формирование и развитие знаний о языке в средневековой Руси
4.5. Формирование лингвистической мысли в Армении
4.6. Развитие лингвистической мысли в Грузии

Литература: История лингвистических учений: Средневековая Европа. Л., 1985; История лингвистических учений: Позднее Средневековье. СПб., 1991; Звегинцев, В. А. Очерки по истории языкознания XIX—XX веков в очерках и извлечениях. Часть 1. М., 1963; Алпатов, В. М. История лингвистических учений. М., 1998; Амирова, Т. А, Б. А. Ольховиков, Ю. В. Рождественский. Очерки по истории лингвистики. М., 1975; Березин, Ф. М. История лингвистических учений. М., 1975; Кондрашов, Н. А. История лингвистических учений. М., 1979; Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990 [переиздание: Большой энциклопедический словарь: Языкознание. М., 1998] (Статьи: Европейская языковедческая традиция. Графика. Графема. Коптское письмо. Готское письмо. Глаголица. Кириллица. Русский алфавит. Армянское письмо. Грузинское письмо. Агванское письмо. Логическое направление в языкознании. Универсальные грамматики. Универсалии языковые).

4.1. Византийское языкознание (4—15 вв.)

Восточная Римская империя и византийская культура в целом сыграли гигантскую, ещё не оценённую в должной степени роль в сохранении и передаче греко-римского философского и научного наследства (в том числе в области философии и теории языка) представителям идеологии и науки Нового времени. Именно византийской культуре Европа обязана достижениям в творческом синтезе языческой античной традиции (по преимуществу в позднеэллинистической форме) и христианского мировоззрения. И остаётся лишь сожалеть, что в истории языкознания до сих пор уделяется недостаточное внимание вкладу византийских учёных в формирование средневековых лингвистических учений в Европе и на Ближнем Востоке.
При характеристике культуры и науки (в частности языкознания) Византии нужно учитывать специфику государственной, политической, экономической, культурной, религиозной жизни в этой могущественной средиземноморской державе, просуществовавшей более тысячи лет в период беспрерывного перекраивания политической карты Европы, появления и исчезновения множества “варварских” государств.
В специфике культурной жизни этого государства отразилась целая череда знаменательных исторических процессов: раннее обособление в составе Римской империи; перенесение в 330 г. столицы Римской империи в Константинополь, ставший задолго до этого ведущим экономическим, культурным и научным центром империи; окончательный распад Римской империи на Западную Римскую и Восточную Римскую в 345 г.; падение в 476 г. Западной Римской империи и утверждение на Западе Европы полного господства “варваров”.
Византии удалось надолго сохранить централизованную государственную власть реально над всеми присредиземноморскими территориями в Европе, Северной Африке, Малой Азии и Передней Азии и даже добиться новых территориальных завоеваний. Она более или менее успешно противостояла натиску племён в период “великого переселения народов”.
К 4 в. здесь уже утвердилось христианство, официально признанное в 6 в. государственной религией. К этому времени в борьбе с языческими пережитками и многочисленными ересями сложилось православие. Оно стало в 6 в. господствующей в Византии формой христианства.
Духовную атмосферу в Византии определяло длительное соперничество с латинским Западом, приведшее в 1204 г. к официальному разрыву (схизме) греко-кафолической и римско-католической церквей и к полному прекращению отношений между ними. Завоевав Константинополь, крестоносцы создали на значительной части византийской территории устроенную по западному образцу Латинскую империю (Romania), но она просуществовала лишь до 1261 г., когда вновь была восстановлена Византийская империя, так как народные массы не приняли попыток насильственной латинизации государственного управления, культуры и религии.
В культурном отношении византийцы превосходили европейцев. Во многом они долгое время сохраняли позднеантичный уклад жизни. Для них был характерен активный интерес широкого круга людей к проблемам философии, логики, литературы и языка. Византия оказывала мощное культурное воздействие на народы прилегающих стран. И вместе с тем до 11 в. византийцы оберегали свою культуру от иноземных влияний и заимствовали лишь впоследствии достижения арабской медицины, математики и т.п.
В 1453 г. Византийская империя окончательно пала под натиском турок-османов. Начался массовый исход греческих учёных, писателей, художников, философов, религиозных деятелей, богословов в другие страны, в том числе и в Московское государство. Многие из них продолжили свою деятельность в роли профессоров западноевропейских университетов, наставников гуманистов, переводчиков, духовных деятелей и т.п. На долю Византии выпала ответственная историческая миссия по спасению ценностей великой античной цивилизации в период крутых ломок, и эта миссия успешно завершилась их передачей итальянским гуманистам в Предренессансный период.
Особенности византийской науки о языке во многом объясняются сложной языковой ситуацией в империи. Здесь конурировали друг с другом архаичный по своему характеру аттицистический литературный язык, непринуждённая народно-разговорная речь, продолжающая народный язык  общеэллинистической эпохи, и промежуточное литературно-разговорное койне. В государственном управлении и в обиходе византийцы / “ромеи” первоначально широко использовали латинский язык, который уступил статус официального греческому лишь в 7 в. Если в эпоху Римской империи имел место симбиоз греческого и латинского языков с перевесом в пользу второго, то в период самостоятельного государственного развития перевес оказался на стороне первого. Со временем сокращалось число лиц, хорошо владеющих латынью, и возникла необходимость в заказах на переводы произведений западных авторов.
Этнический состав населения империи был весьма пёстрым с самого начала и менялся в течение истории государства. Многие из жителей империи были сызначально эллинизированы или романизованы. Византийцам приходилось поддерживать постоянные контакты с носителями самых разнообразных языков — германских, славянских, иранских, армянского, сирийского, а затем и арабского, тюркских и т.д. Многие из них были знакомы с письменным древнееврейским как языком Библии, что не мешало им часто высказывать крайне пуристическое, противоречащее церковным догмам отношение к заимствованиям из него. В 11—12 вв. — после вторжения и расселения на территории Византии мно-гочисленных славянских племён и до образования ими самостоятельных государств — Византия была по сути дела греко-славянским государством.
Византийские философы-богословы 2—8 вв. (Ориген, Афанасий Александрийский, Василий Великий, Григорий Богослов, Прокл, Максим Исповедник, Симиликий, Псевдо-Диони-сий Ареопагит, Иоанн Златоуст, Леонтий, Иоанн Филомон, Иоанн Дамаскин, из числа которых многие были официально признаны “святыми” и “отцами церкви”) наряду с западными представителями патристики принимали активное участие в выработке христианских догматов с привлечением мировоззренческих идей Платона и отчасти Аристотеля, в разработке в рамках христианской системы взглядов стройной философии языка, в подготовке вычленения из философии схоластической логики (вместе с логической грамматикой). Они оказали немалое влияние на представителей современной им и последующей западной философии и науки. К философским проблемам языка обращались и более поздние византийские богословы (Михаил Пселл, Максим Плануд, Григорий Палама).
Показательно (в отличие от латинского Запада) бережное отношение византийской церкви и монастырей к сохранению и переписыванию античных (языческих по своему содержанию) памятников. С этим процессом переписывания был связан переход в 9—10 вв. на минускульное письмо.
Византийская церковь взяла на себя миссию распространения христианства в его православном варианте среди сопредельных народов. При этом передавались не только богословские учения, но и элементы эллинско-византийской культуры в целом, идеи философии языка, риторики, поэтики, стилистики и грамматики. Византия допускала исполнение религиозного культа на родных языках, стимулировала создание собственных письменностей и перевод на свои языки текстов Священного писания (копты, готы, армяне, грузины, болгары, восточные славяне).
Философские и научные (включая лингвистические) знания передавались сирийцам и арабам, формировавшим свои научные традиции в значительной мере на основе греко-римского наследства. Византийцами были сделаны некоторые наблюдения о сходстве и родстве языков. В их произведениях наблюдаются многочисленные вкрапления слов (особенно имён собственных) на языках аланском, восточнославянском, тюркских.
Хранительницей грамматических знаний, составлявших основу образования, оказалась школа. Она предполагала на начальной ступени приобщение к элементарным навыкам чтения и письма у “грамматиста”, затем трёхлетнее обучение у “грамматика”, вооружённого пособиями Дионисия Фракийца и Феодосия Александрийского, и, наконец, переход к “ритору” или “софисту”. Многие труды, предназначенные для школы, имели преимущественно лингводидактическую направленность.
В условиях перестройки звуковой системы греческого языка (особенно итацизма) довольно последовательно осуществлялась ориентация на жёсткие орфографические и орфоэпические нормы, в разработке которых принимали участие Феодосий Александрийский, Тимофей Газский, Иоанн Харак, Георгий Хировоск, Феогност, Никита Ираклийский, Максим Плануд, Мануил Мосхопул, Иоанн Филопон. В школе обучали также морфологическим, синтаксическим и лексическим нормам; строго преследовали варваризмы (лексические ошибки) и солецизмы (синтаксические ошибки). Известны пособия по грамматическому разбору текста (с опорой на “Каноны” Феодосия Александрийского) Григория Коринфского (Пардоса), известнейшего из византийских грамматиков Георгия Хировоска. В синтаксическом анализе школа ориентировалась на труды Аполлония Дискола и Присциана. Новые синтаксические труды были очень немногочисленны (Михаил Синкел, Никита Ираклийский / Серский, Григорий Коринфский, Феодор Газа). В целях школьного преподавания и толкования текстов авторы пособий обращались и к диалектам (Феодосий Александрийский, Иоанн Филопон, Георгий Хировоск, Григорий Коринфский).
Предпочтение отдавалось в основном пособиям в вопросно-ответной форме (Мосхопул, Мануил Хрисолор, Димитрий Халкокондил, автор особенно известной в Европе печатной эротематической грамматики Константин Ласкарис). На Западе получили известность греко-латинская грамматика Хрисолора, грамматика Феодора Газы.
Бурное развитие испытала византийская лексикография, основанная главным образом на позднеантичных словарях и сводах (Гезихий Александрийский, Фотий, Фома Магистр, Мануил Мосхопул, Андрей Лопадиот, Константин Арменопул). Было положено начало „алфабетизации” материала в словарях. Появлялись этимологические, синонимические, терминологические словари, словари варваризмов.
В Византии наметилось протипоставление филологии и грамматики. Филология сосредоточивала своё внимание на изучении “культурного” аспекта языковых явлений. Она — в отличие от грамматики как „технической” дисциплины — направляла свои усилия на сохранение в чистоте древней книжности, на комментирование изданий античных авторов, а также и на подготовку пособий для чиновников, которые должны были знать образцы римской и эллинской древности, уметь составить грамотные документы. Наиболее известными филологами 12 в. являлись Иоанн Цец, Евстафий Фессалоникийский, Плануд с его учеником Мосхопулом, Фома Магистр и Димитрий Триклиний.
Стилистики занимала внимание византийских учёных как промежуточная между литературоведением и грамматикой область.
Много внимания уделялось риторике, восходящей к идеям античных авторов Гермогена, Менандра Лаодикийского, Афтония и развитой далее византийцами Пселлом и особенно известным на Западе Георгием Трапезундским. Риторика была положена в основу высшего образования. Её содержание составляли учения о тропах и фигурах речи. Риторика сохраняла свойственную ещё античности ориентацию на говорящего, тогда как филология ориентировалась на воспринимающего художественную речь. Византийский опыт изучения культурной стороны речи в разработке поэтики, стилистики и герменевтики сохранил своё значение в средние века и в наше время.
Значительных успехов византийцы достигли в практике и теории перевода. Они осуществляли переводы западных богословов и философов, активизировав эту деятельность после завоевания Константинополя крестоносцами. Появлялись “греческие Донаты” (греческие подстрочники к латинскому тексту), которые первоначально помогали изучению латинского языка, а потом служили итальянским гуманистам пособиями для изучения греческого языка). Выдающимися переводчиками были византийцы Димитрий Кидонис, Геннадий Схоларий, Плануд, венецианцы Яков из Венеции, выходцы из Южной Италии Генрик Аристипп и Леонтий Пилат из Катании.
Позже были созданы оригинальные сочинения на латинском языке ви-зантийцами, переселившимися на Запад (кардинал Виссарион, Мануил Хрисолор, Феодор Газа, Георгий Трапезундский, оба Ласкариса). Особенно известен Мануил Хрисолор как учитель знаменитых своими переводами флорентийских гуманистов. Переводы осуществлялись не только с латинского или на латинский, но и с арабского, сирийского, персидского. Переводились и ветхозаветные тексты с древнееврейского.
Языкознание Византии сыграло огромную роль в приспособлении традиции античного языкознания к новым историческим условиям, в её передаче культуре европейского Запада и Востока, особенно же в развитии языковедческой мысли в Slavia Orthodoxa.

4.2. Создание собственных систем письма в восточнохристианском культурном ареале

На греческой основе был создан большой ряд систем письма. Это обусловливалось необходимостью перевода Библии на родные языки в связи с принятием христианства от Византии. Создавались эти системы письма, как правило, в результате индивидуального творчества, предполагающего понимание фонологических особенностей родного языка и сознательный отбор графических приёмов, которыми располагало греческое письмо. С ориентацией на греческий алфавит по существу изобретались собственные алфавиты.
Коптское письмо в Египте было первым из их числа. Оно было создано во 2 в. переводчиками Библии с греческого языка на древнеегипетский в целях пропаганды христианства среди египетского населения. Собственное египетское письмо оказывалось очень сложным и труднодоступным для многих египтян. Опора же на греческий алфавит облегчалась тем, что в Египте им часто пользовались для записи текстов на родном языке ещё в 3 в. до н. э. и особенно широко в период римского владычества. Греческими буквами в 1—5 вв. писались многие магические старокоптские тексты. Поэтому оказалось возможным лишь добавить для отсутствующих в греческом языке фонем некоторые демотические знаки, стилизованные под греческие буквы.
Готы (восточные германцы) приняли христианство (в основном в форме арианства) в 3—4 вв., в период пребывания на Дунае. В итоге они получили своё письмо и перевод Библии на родной язык в середине 4 в. из рук учившегося в Византии епископа Вульфилы. Вульфила использовал в качестве образцов начертания букв греческих, а также латинских и рунических. За буквами он закрепил рунические названия. Для обозначения некоторых гласных (монофтонгов и дифтонгов) и комбинации ddj как вероятного обозначения среднеязычного смычного согласного он использовал диграфы. Почти у всех из 27 знаков алфавита совмещались буквенная и цифровая значимости. Следует отметить высокую степень фонографичности готского письма (которое не следует путать с готическим письмом, представляющим собой стилизацию латиницы).
Армяне приняли христианство от Византии в 301 г. В связи с этим появилась необходимость иметь богослужебную литературу на родном языке. Армянское письмо было создано около 406 г. Месропом Маштоцем. Оно содержало первоначально 36 простых графем. В 12 в. добавились ещё две графемы. Эта система письма складывалась, по всей вероятности, под влиянием прежде всего принципов греческого письма (направление слева направо, раздельное написание букв, наличие отдельных букв для гласных, совмещение у знаков буквенных и цифровых функций). Возможно, имело также место обращение за образцами начертаний к сирийскому христианскому письму, к одному из вариантов арамейского письма и пехлевийскому курсиву. Армянское письмо в высокой степени фонематично.
Грузины также приняли христианство от Византии. Изобретение грузинского письма, призванного обслуживать религиозный культ, приписывается царю Фарнавазу (4—5 вв.). В первоначальном грузинском алфавите было 37 букв (в том числе и для гласных). Предполагается его арамейская первооснова и последующее влияние греческого письма. Грузинское письмо также характеризуется высокой фонематичностью.
От Византии приняли христианство и славяне. В истории становления славянской письменности на греческой основе выделяются три периода: солунский, моравский и болгарский. Возможно, что славяне использовали до появления своего письма греческий алфавит “без устроения”. Многие исследователи приписывают Константину Философу (в крещении Кириллу; 827—869). создание около 863 г. глаголицы, которая и использовалась для перевода Евангелия с греческого языка на славянский до отъезда во главе православной миссии (куда входил и его старший брат Мефодий; 815—885) в Моравию, которая в 862 (или 863) г. заключила с Византией союз для борьбы с франкской империей и “латинско-франкским” духовенством. Завершена работа по переводу была уже в Моравии. Именно глаголица использовалась в Моравии, впоследствии длительное время в Хорватии и Словении. Знали её и в других славянских землях. Кириллица же была создана продолжателями Константина и Мефодия после их изгнания из Моравии. Она строилась на основе сознательной стилизации и придания большинству её знаков вида греческих букв. Кириллица получила распространение во многих славянских странах и вытеснила глаголицу.
Глаголица предстаёт как совершеннейший продукт индивидуального творчества. В ней находят верное отражение все фонологические особенности солунского диалекта древнеболгарского языка. Все буквы первой половины глаголического алфавита обладали и цифровой значимостью. Создатель следовал принципу сходного начертания знаков для коррелятивных фонем. Он использовал в начертании многих букв крест, треугольник (символ троицы) и круг (символ бесконечности Божества). Ряд знаков имеют свои прототипы в латинском, греческом и еврейском письме.
Кириллица отличается от глаголицы в начертаниях букв, в их количестве и цифровой значимости при общем сходстве принципов, лежащих в основе обеих графических систем. У каждой буквы есть своё название (как правило, “говорящее” — по образцу букв еврейского, готского и армянского алфавитов). В основном это письмо следует принципу “одна буква — одна фонема”.
В глаголице одна графема могла служить для обозначения двух разных фонем в разных позициях. Признак твёрдости—мягкости согласных передавался написанием после знаков для них простых и йотированных гласных букв. Впоследствии создаётся специальный диакритический значок для передачи мягкости согласных звуков перед передними гласными. Предусматривался способ передачи назальности гласных.

 

4.3. Формирование и развитие знаний о языке у южных и западных славян

Константин Философ (Кирилл) и Мефодий были создателями славянской письменности (863) и славянской литургии, творцами первого литературного языка всех славян и первой славянской литературной традиции. Тем самым они способствовали своей деятельностью консолидации и укреплению суверенитета ранних славянских государств. Старославянский (церковно-славянский) благодаря их деятельности превратился в один из трёх языков международного общения в Европе, наряду с греческим и латинским. Его первоначальная близость народно-разговорной славянской речи сделала возможным взаимопонимание между южными, западными и восточными славянами. Он занимал в Восточной Европе такое же положение, как классическаяой латыни в романском ареале.
Уже в ранней славянской традиции слово осмысливалось в единстве теолого-богословского, культурно-исторического и языковедческого подходов. Проблемы сущности языка решались в русле христианской онтологии и гносеологии, в соответствии со Священным Писанием, под воздействием христианского культа сакрального текста.
Первые произведения Константина Философа и Мефодия были связаны с Великоморавской миссией. К концу 9 в. относится оригинальное стихотворное произведение (на старославянском языке) Константина Философа «Прогласъ» к Евангелию. В нём слово (язык) понимается как величайшая духовная ценность, отождествляемая отчасти с Христом и его учением. Оно толкуется как мощное средство этического созидания, духовного и эстетического совершенствования. Письменности приписывается способность увеличивать эффективность слова. Автор отстаивает необходимость для понимания слова перевода на родной язык, подчёркивая, что независимость народа невозможна без своей письменности. Обладание своим словом выступает залогом духовного возвышения славян (отсюда славянская мифологема о близости слов слово и славяне, т.е. ‘обладатели слова’). В “Житии Константина” пересказываются его аргументы на диспуте с латинскими епископами в Венеции в защиту использования родного языка в богослужении как равного трём священным языкам (еврейскому, греческому и латинскому) и в защиту необходимости для каждого народа иметь свою письменность как орудие развития культуры.
В кирилло-мефодиевскую эпоху начинается развитие теории перевода. В “Македонском кириллическом листке”, созданном в в конце 9 — начале 10 вв. и не имеющем общепризнанной атрибуции, утверждается, что в работе переводчика должен соблюдаться приоритет смысла над выражением; что свидетельствовало о воздействии на автора глубоких семиотических идей Псевдо-Дионисия Ареопагита. Здесь указывалось, кстати, и на отсутствие стилистической и эмоционально-экспрессивной эквивалентности в сопоставляемых языках.
Славянская лингвистическая мысль начала своё развитие в Болгарии и Сербии. Её пробуждение обязано прежде всего деятельности вполне самостоятельных Охридской и Преславской школ, продолживших кирилло-мефодиевскую традицию в Болгарии при блестяще образованном царе Симеоне. К числу представителей этих школ относятся Климент Охридский, Константин Преславский, Наум, епископ Марк, архиепископ Феофилакт, Иоанн экзарх Болгарский, загадочный для историков черноризец Храбр. В Охридской школе отстаивались традиции свободного, смыслового перевода. В Преславской же школе к переводчикам предъявлялось требование точного, буквального следования оригиналу во имя борьбы с ересями. Это требование в 13—14 вв. было поддержано Тырновской литературной школой. Работы и идеи этих школ получили распространение во всей Slavia Orthodoxa в силу надэтнического характера письменной славянско-православной культуры, ведущими центрами которой в 10—15 вв. были Болгария и Сербия, а с усилением на Балканах османского ига в 16—17 вв. стали восточнославянские земли.
Черноризцу Храбру принадлежит апология “О писменехъ” (конец 9 или начало 10 в.). Её автор доказывает преимущества глаголического письма перед записью речи греческими буквами “без устроения”.Он хорошо знаком с историей греческого письма. Ему принадлежит мысль о естественности различий между языками по своему звуковому строю и письму. На Руси возникали многочисленные подражания духу этого сочинения.
В “Прологе” Иоанна экзарха Болгарского к его переводу (в начале 10 в.) Богословия Иоанна Дамаскина излагается понимание автором перевода как передачи-интерпретации текста. Здесь настоятельно проводится мысль о зависимости слова от контекста.
В начале 10 в. появилась монументальная антология переводов некультовых текстов, созданная по заказу царя Симеона. Она вошла в историю как Изборник Святослава. Этот труд энциклопедичен по своему характеру. В нём есть сведения о тропах и фигурах, словарные материалы, старинные библиографии, определяющие круг разрешённых для чтения книг. В него включено сочинение Георгия Хировоска, ставшее — благодаря переводу — древнейшим славянским терминологическим словарём. Этот труд послужил созданию славянских терминов-толкований, не удержавшихся, правда, в последующей традиции.
Южнославянская письменность в 14 в. испытала новый расцвет, так наз. “восточноевропейское Предвозрождение”, сопоставимое с ранним итальянским гуманизмом, Предвозрождением. И здесь звучал призыв возвратиться к классике, исходивший в обоих случаях от Византии. Его глашатаями были появившиеся из Византии и в Италии, и в Славии профессиональные учёные и учителя. Они способствовали выработке методов филологической критики текста, выступали за сближение филологических проблем с проблемами этическими, а орфографии — с ортодоксией.
Представители Тырновской школы (патриарх Евфимий) сыграли заметную роль в борьбе за сохранение в чистоте текстов Писания и преданий, за точность переводов, за правильность и красоту письма, выразительность и действенность слова.
После захвата страны турками болгарские учёные продолжали свою деятельность в Рысавском монастыре в Сербии (Григорий Цамблак, Константин Костенечский, Андоний Рафаил; 14—15 вв.). Здесь разрабатывались риторика и стилистика старославянского языка, общефилологическая концепция текста (митрополит Киприан, Епифаний Премудрый, Пахомий Логофет). Их теория орфографии опиралась на семиотические представления о тесной связи со смыслом букв-звуков. Она осуждала неверные написания как еретические отступления и требовала восстановить утраченные или забытые буквы, ориентируясь на греческую орфографию (Константин Констенечский, “Книга о писменех”).
К этому времени (начало 14 в.) относится первый сохранившийся собственно грамматический трактат в переводе на старославянский язык “Осьмь честии слова”. В нём предлагается славянская терминология; описываются славянские части речи и их категории. Трактату присуща теоретическая устремлённость и компактность. Впоследствии были предприняты многочисленные переработки трактата. Нельзя отрицать его влияние на букварь Ивана Фёдорова (1574, типографское издание в 1586 в Вильне). Указанный трактат представляет собой предшественницу первых славянских грамматик.
Своими путями шло развитие языкознания в Чехии и Польше. У западных славян после изгнания учеников Кирилла и Мефодия из Моравии и Паннонии утвердилась латинская литургия, а вместе с ней и латиноязычная книжно-письменная культура. Продолжение славянской традиции наблюдалось некоторое время лишь в отдельных областях Чехии, о чём может свидетельствовать частичное сохранение чешской и польской церковной терминологии славянского происхождения.
В Slavia Latina в качестве языков просвещения и культуры долгое время одновременно использовались латынь и народный язык. Складывалось двуязычие латинско-чешское и латинско-польское, а также — в некоторые периоды истории Чехии и Польши — двуязычие чешско-немецкое и польско-немецкое (в отличие от диглоссии, которая имела место у южных и восточных славян, которым старославянский генетически был близок и понятен).
Гуманистическое Возрождение и церковное движение Реформации способствовали этнической консолидации и укреплению западнославянских государств и усилению позиций родных языков. Но их обработка и совершенствование в основном осуществлялись под влиянием латинских грамматических, стилистических и риторических традиций.
При Карле — чешском короле, ставшем одновременно и германским императором, Чехия достига наивысшего могущества и авторитета. В Праге был создан “латинский” Карлов университет и возник ещё ряд университетов в стране. Был заложен Эмаузский монастырь, ставший влиятельным славянским культурным центром, где возобновилась славянская литургия.
Испытала расцвет чешская лексикография: Её достижения весьма многосторонни. Это чешские глоссы в латинских текстах Евангелий на рубеже 10—11 вв.; глоссы во многих других текстах самых разных авторов — как христианских религиозных, так и римских классиков; глоссы в латинских словарях; экзегетические словари-комментарии к латинским библейским текстам (14 в.); стихотворные тематические (идеографические) лексиконы магистра Кларета; еврейско-чешский словарь (15 в.); латинско-немецко-чешские словари (15 в.); еврейско-немецко-латинско-чешский словарь (15 в.). С накоплением чешского материала в 16 в. началось лексикографическое описание чешского языка.
Активно разрабатывалась концепция литературного языка (14—15 вв.), отражая новые общественные потребности: расширение в Чехии письменной коммуникации на родном языке; появление духовной и светской поэзии, а затем и прозы; превращение чешского языка в язык администрации, права, суда, а также во всё большей степени и религии. Началось формирование литературного языка на народной основе. Были услышаны призывы Яна Гуса к культивированию совершенного языка, к его сближению с народным языком, к отходу от обветшалых форм и слов, к “чехизации” языка и изгнанию немецких заимствований, к соблюдению чистоты произносительных норм.
Сочинение Яна Гуса по теории перевода, связанное с подготовкой новой (предреформационной) редакции Чешской Библии, было первым в чешской традиции. Выступления гуситов серьёзно влияли на формирование языковых идеалов в чешской культуре.
В латинском трактате 1406 г. об орфографии даётся проницательный анализ фонологической системы чешского языка и предлагаются очень продуманные изменения в графике. Но реализованы предложенные в нём принципы были намного позднее, лишь в 16 в.
Большое внимание уделяется риторике. В трактате Прокопа (1390—1482) отстаивается её широкое понимание. Даются образцы самых разных текстов на латинском и чешском языках; вводятся чешские термины; проводится различение трёх родов или (стилей) речи. Автор опирается на античные руководства и ориентируется на народную языковую практику.
Всесторонне изучались греческий и латинский языки, знание которых включалось в обязательные атрибуты высокой гуманистической образованности. В преподавании латыни по-прежнему использовались руководства Доната, Присциана и Александра Вилладейского. Чешские гуманисты обращались к классической “золотой” латыни, противопоставляя её средневековой латыни как “кухонной”. Предпринимались переводы классических текстов.
Гуситское движение и ранний чешский гуманизм были главными факторами, повлиявшими на серьёзные достижения 16 в., а именно появление Намештской грамматики (1533), грамматики Яна Благослава (1568), многоязычных словарей с многотысячными массивами чешской лексики (1513, 1537, 1546).
Медленнее шло объединение польских земель, прерываемое отделением некоторых территорий и распадом на уделы. В 1394 г. создаётся университет в Кракове. Лишь постепенно укрепляются позиции народных языков в их конфронтации латыни, а также немецкому языку (в силу постоянной немецкой экспансии). Но развитие лингвистической мысли в Польше в общем шло в том же направлении, что и в Чехии.
На первом плане оказалась лексикография. Словари оказывались одним из ведущих жанров рукописной книжности. В них включалось множество энциклопедических сведений. На начальном этапе наблюдалось глоссирование латинских текстов Писания, затем проповедей и других религиозных текстов, а впоследствии и светских текстов. Затем стали появляться крупные своды глосс. Позднее стали создаваться латинско-польские словари на основе латинских толковых словарей; терминологические и тематические словари; алфавитные толковые словари глосс, свидетельствующие о наличии в 14—15 вв. церковной проповеди на польском языке.
Наибольшой известностью пользовались Тридентский словарь, лексикон “Vocabulista”, словарь Юлиана из Крухова, польско-латинский словарик Александра Пястовича Мазовецкого и др., свидетельствующие о единстве польской лексикографической традиции. Словари и послужили основой для формирования терминологии в разных областях знания, для риторических руководств.
Большую роль в выработке языковых норм играли переводы на польский язык религиозных и светских текстов. Польский язык всё активнее внедрялся в официальную жизнь.
Польской орфографии был посвящён трактат Якоба Паркоша (около 1440). В нём обсуждались принципы передачи польских фонем на письме (с использованием приёма минимальных пар как инструмента для их выявления). Проблемы орфографии обсуждались в сочинении Станислава Заборовского. К этому трактату было дано обстоятельное теоретическое введение неизвестного автора, свидетельствующее о хорошем знании лингвофилософских концепций Платона и Аристотеля, а также истории еврейской, греческой и латинской письменностей. Автор введения защищал права перевода на родной язык религиозных, деловых и юридических текстов и ведения на нём же исторических хроник.
Активная работа велась и по латинскому языку как основному языку церкви, государства, науки, образования. Появлялись многочисленные трактаты о латинском языке, дополненные польскими глоссами. Создавались польские списки Доната и комментарии к нему. Писались руководства по латинской метрике, просодии, практической риторике. Польские учёные хорошо знали достижения спекулятивной грамматики модистов.
Классическая эрудиция.культивировалась в Польше. В эпоху предгуманизма (14 в.) возрос интерес к римским классикам. Об этом свидетельствует и поворот к гуманистической филологии в Краковском университете (вторая четверть 15 в.): здесь активно читались и комментировались античные авторы; возрождалась классическая латынь. Предъявлялось требование знания грамматики классической, “очищенной” итальянскими гуманистами латыни. Их издание в Польше в 16 в. становится довольно частым. Всё это играло свою роль в подготовке будущего расцвета гуманистической филологии в Польше 16 в. Работы в области грамматики латинского языка способствовали лучшему осознанию особенностей народного языка и возникновению в 16 в. первых грамматик польского языка.

4. 4. Формирование и развитие знаний о языке в средневековой Руси

На Руси языкознание формировалось в условиях старославянско-древнерусской диглоссии. Первыми его шагами были опыты глоссирования, которое и в других странах выступало как универсальная предпосылка лексической семантики. Глоссы в рукописных книгах 11—13 вв.представляли собой или переводы отдельных, остававшихся непонятными слов, или толкования иноязычных терминов и описания понятий, или комментарии и этимологические справки по поводу упоминаемых в тексте антропонимов и топонимов, или новые слова взамен уже устаревших, или разъяснения смысловых и стилистических расхождений в лексике двух контактирующих родственных языков. В процессе глоссирования шёл активный поиск древнерусской лексической нормы.
На следующем этапе появились списки перечней глосс, глоссарии в виде перечней собственных имён (ономастиконы), перечней символов и их толкований (приточники) или же перечней славяно-русских лексических соотнесений (с 13 в.). Появляются и тематически организованные словари-разговорники (15—16 вв.). Разговорник-справочник “Речь тонкословия греческаго” был одним из таких непревзойдённых памятников жанра разговорников.
В 14—15 вв. складываются русский и украинско-белорусский (в двух вариантах — южном и северном) литературные языков рядом с продолжавшим функционировать старославянским языком. В 15—16 вв. глоссировка текстов становится ещё более активной. В этот период происходит становление самостоятельного словарного дела трёх отдельных народов.
В теории перевода в 9—15 вв. друг друга последовательно сменяют три концепции: а) “открытая”, культурно-историческая теория (9 в.), настаивающая на переводе “силы и разума” речи, опирающаяся на первоучителя славянства Кирилла; б) вольный перевод (12—13 вв.); в) буквальный перевод, т. е. перевод “от слова до слова”, осуществлявшийся выходцами из Болгарии и Сербии Киприаном, Григорием Цамблаком, Пахомием Сербом (14—15 вв.).
Активно ведётся и переводческая деятельность. Попом Вениамином (1493) были переведены несколько библейских книг. В 1499 г. появляется Геннадиевская Библия. Своё название она получила от инициатора её создания новгородского архиепископа Геннадия, окружение которого вело борьбу с московскими и новгородскими еретиками. Это был первый в славянских странах перевод всех книг Ветхого и Нового завета. В середине 16 в. появляется сборник книг Ветхого завета. Новый этап в развитии теории перевода как деятельности по критике текста и отработке русских литературных — прежде всего грамматических — норм был связан с именем Максима Грека (16 в.).
Создаются многочисленные восточнославянские списки переводов грамматики Иоанна Дамаскина, книги Константина Философа “О писменехъ”, “Жития” Кирилла и Мефодия, сочинений черноризца Храбра и Георгия Хировоска. Их содержание активно усваивается и перерабатывается. Воздействие идей болгарских Тырновской и Ресавской школ расценивается сегодня как “второе южнославянское влияние”.
В 16 в. (со становлением национальной государственности ) появляются переводные грамматики и словари, которые фиксируют нормы церковнославянского языка, всё больше отличающегося от народно-разговорного языка. На базе грамматики “О осмихъ частехъ слова” в 14—16 вв. формируются самостоятельные грамматические идеи как составляющая общего процесса идеологического, политического и культурного развития в эпоху становления и расцвета Московского государства.
В эту эпоху по-прежнему сохраняется линия на центральное положение слова в грамматике (сосредоточенной на конкретных фактах), в диалектике (опирающейся на дихотомический принцип классификации, т. е. на бинарные оппозиции, и подводящей к компонентному анализу) и в богословии (оперирующем тернарным принципом классификации).
Дихотомический принцип классификации реализуется в сочинениях новгородско-псковских еретиков, бывших под влиянием псковских стригольников, западноевропейских реформаторов и южнославянских богомилов (“Лаодикийское послание” дьяка Фёдора Курицына, 15 в.). Появляются грамматические таблицы, в которых даются некоторые грамматические, графические, лексические и фонетические сведения. Активно проповедуются идеи демократизации литературного языка и устранения церковнославянского языка.
Еретиками в 1483 г. осуществляется перевод “Логики” Маймонида, призывающей к свободному развитию науки. Осуществляется перевод латинских грамматик, начиная с руководства Доната. Попутно заимствуется иная грамматическая терминология. Строится система вывода (порождения) частей речи как неравноценных звеньев предложения, утверждается главенство глагола в предложении и т. п. (ряд серьёзных новаций содержится в трудах Дмитрия Герасимова). Но заимствование идей иной, романско-католической культуры (“латынщины”) вызывает отрицательную реакцию церковных деяте-лей.
Итогом является расправа над еретиками после 1503 г. Уничтожаются многие их (прогрессивные по тому времени) произведения. Восстанавливается ориентация на нормы церковнославянского текста (вплоть до раскола 1663), что приводит к задержке формирования национального литературного языка и разработки системы строгого лингвистического знания.
И если труды Максима Грека (около 1475—1566) в области лексикологии и лексикографии, теории перевода и экзегетики были весьма значительными, то его грамматические сочинения серьёзно им уступали по своему уровню. В них автор проповедовал возврат от звука к букве, от живой речи к искусственной.
Завершение синтеза греческой и латинской традиций произошло в более позднее время. В то время как Лаврентий Зизаний ориентировался на греческую традицию, Мелетий Смотрицкий опирался в основном на латинскую традицию (но с оглядкой на греческую), использовуя метод бинарного разбиения, достаточно смело вводя новую терминологию и давая более строгие грамматические определения морфологических категорий.
Большую роль сыграло изобретение книгопечатания. Первые печатные русские грамматики противостояли всей предшествующей грамматической литературе. Книгопечатание способствовало последовательной систематизации грамматических знаний. Оно обусловило появление череды новаторских книг, среди которых были первая русская азбука Ивана Фёдорова (1574), славянская грамматика вместе с текстом Острожской библии (1856), перевод грамматики греческого языка, написанной с учётом западной традиции (1588—1591), грамматика современного “русско-славянского” языка Лаврентия Зизания (1596) и в особенности славянская грамматика Мелетия Смотрицкого (1619), впитавшая в себя все грамматические достижения предшественников, определившая в дальнейшем развитие грамматических знаний в России и сохранявшая авторитет до появления грамматики М.В. Ломоносова.
Труду М. Смотрицкого свойственна синхроническая и нормализаторская направленность. В качестве образца он берёт греческую грамматику Ласкариса. Приводятся многочисленные иллюстрации из новых церковнославянских изданий, приводятся вариантные народно-разговорные формы. Теоретическому осмыслению подвергаются проблемы глубокой противоположности мёртвого старославянского и живых восточнославянских языков и перераспределения между ними социальных функций. Смотрицкий намечает подступы к построению целостной системы восточнославянского литературного языка. Он преодолевает синкретизм предшествующих представлений о языке, в которых не проводилась граница между точками зрения лексической, грамматической, стилистической и экзегетической. В грамматике М. Смотрицкого получает завершение средневековое развитие восточнославянской лингвистической мысли. Его труд был вершиной достижений русской лингвистической мысли в тех условиях, когда из-за противодействия церковных и светских властей, а также сопротивления старообрядцев не могло состояться “русское Предвозрождение”.
На развитие грамматического знания в этот период влиял ряд факторов, к числу которых относятся: знакомство с книгой мастера / магистра Александра (примыкающей в рукописях к грамматике Доната) о правилах сочетания слов в предложении; появление других переводных сочинений, особенно о принципах бинарной классификации предложений; ознакомление с новейшими западноевропейскими работами по диалектике, логике, риторике, поэтике и богословию с изложением новых принципов классификации; переосмысление знаний о языке в ходе составления разных азбуковников как своеобразных конспектов для последующих грамматических сочинений.
Первоначально русские лингвистические термины были очень расплывчаты. Лишь постепенно формируется своя терминологическая система. При этом используются словообразовательные ресурсы родного языка и строго отбираются возникшие при переводах разных текстов дублеты. Утверждается стремление к ясности терминов к более строгим определениям. К началу 18 в. складываются все условия для создания синтетического труда по русской грамматике и предпосылки для развития общелингвистических идей.

4.5. Формирование лингвистической мысли в Армении

Становление и развитие языкознания в Армении и Грузии проходило в сходных исторических условиях.
Армянский этнос формировался в контексте тесного взаимодействия культур Хеттского царства, Урарту, эллинистической Греции, Рима и Византии, Ассирии, Персии, Арабского халифата и т.д. В развитии его культуры существенную роль играла греческая культура классического и эллинистического периодов. Армяне были знакомы с древнегреческой философией языка и риторикой ещё до признания в 301 г. христианства официальной религией и до создания в самом начале 5 в. Месропом Маштоцем (361—440) собственной армянской письменности на основе греческого и сирийского письма. Знание греческого языка в Армении считалось признаком образованности. Во второй половине 5 в. был переведён грамматический труд Дионисия Фракийца в целях обучения греческому языку. Его толкование положило начало формированию своей языковедческой терминологии и собственных языковедческих взглядов.
В Армении критически осваивались лингвофилософские взгляды Платона и Аристотеля. Большинство армянских мыслителей приняли аристотелевскую позицию в споре об отношении имён к вещам (syntheke, thesei). Своеобразную позицию занимал Езник Кохбаци (5 в.): он видел в одинаковых свойствах вещей основу для одинаковых названий. Давид Непобедимый (5 в.), Симеон Джугаеци (17 в.) поддерживали рассуждения Аристотеля. Поддерживались многими также взгляды Аристотеля в споре о природе общего: так, Давид Непобедимый: утверждал существование общего в “множестве”. И вопрос о первичности имени собственного по отношению к нарицательному в основном также решался по Аристотелю: Давид Грамматик (5 в.), Вардан Аревецели (13 в.).
В вопросе о происхождении человеческого языка и многообразии языков высказывалось согласие с Библией и библейскими легендами: великим природным явлениям названия даёт сам Бог, а живым существам первочеловек — Адам. Всё больше росло стремление видеть творца языка в человеке (Агафангелос, 5 в.; особенно мыслители армянского Возрождения, среди них прежде всего Ованес Ерзикаци, 1250?—1326). Противоположных взглядов на происхождение языка придерживался Григор Татеваци (1346—1410).
Многообразие языков объяснялось на основе легенды о вавилонском столпотворении: Агафангелос, Егише (5 в.), Вардан Аревецели, Ованес Ерзнкаци, Григор Татеваци. Еврейский язык признавался древнейшим. утверждалась близость к нему языков халдейского, сирийского, арабского. В 18 — начале 19 вв. делались попытки доказать первородность армянского языка (Г. Инчинян).
Армянские учёные проявляли интерес к языкам окружающих народов. Ими были записаны многие монгольские слова (Киракос Гандзакеци, 13 в.). В трудах приводились греческий, латинский, грузинский, кавказско-албанский / агванский, коптский, арабский алфавиты, а также давались образцы молитв на греческом, сирийском, грузинском, персидском, арабском, курдском, турецком языках (рукопись 15 в.).
Езнику Кохбаци принадлежит первая попытка выделить диалекты армянского языка. Систематически к вопросу об армянских диалектах обращаются авторы переводов и толкований труда Дионисия Фракийца. Признаётся изменчивость языка, но она квалифицируется как искажение, отход от первоначальной правильности: Степанос Сюнеци (8 в.), Ованес Ерзикаци. Множатся выступления в защиту разговорного языка: Вардан Аревелци (13 в.), Захарий Мартиросян (18 в.). Х. Абовян (19 в.) начинает борьбу за право ашхарабара быть единственным литературным языком и за вытеснение грабара.
Разработка этимологии ведётся многими толкователями перевода “Грамматического искусства” Дионисия Фракийца. Особенно заметен вклад Давида Грамматика в классификацию принципов этимологии. В этимологии учитываются артикуляторная классификация звуков и материал других языков (Григор Магистрос и толкователи его трудов; 11 —15 вв.). В русле этимологии развивается теории заимствований: Григор Магистрос, Вардан Аревецели, Ованес Ерзнкаци. Сопоставлению подвергаются генетически родственные (первоначальные) слова и даже формы слов армянского и латинского, они отграничиваются от заимствований из сирийского, пехлевийского, турецкого и т.п. Это означает, что армянские мыслители уже на рубеже 17—18 вв работают на подступах к сравнительно-историческому индоевропейскому языкознанию (Мхитар Себастаци, 1676—1749).
Развитие грамматики в Армении опирается на учёт своеобразия родного языка. Уже в текст перевода труда Дионисия вносятся соответствующие изменеyия (введение артикуляторного принципа классификации греческих и армянских согласных, добавление творительного падежа для армянского языка, добавление большого ряда новых групп к семантической классификации наречий, иная классификация спряжений). Первый перевод ещё был полон грецизмов.
Но постепенно нарастает критичность по отношению к первым толкователям оригинала — Давиду-толкователю, Давиду Непобедимому, Мовсесу, Анониму. Формулируется требование понимать грамматику не как эмпирию, а как искусство, не отрывать грамматику от логики и философии, усиливать в ней рационалистическое начало, различать буквы и звуки, отдавать предпочтение в классификации частей речи семантическим критериям. Высказывается осторожное отношение к разделам о двойственном числе, грамматическом роде, т.е. к разделам об отсутствующих в армянском языке явлениям. Аноним обращает внимание на необходимость необходимость различать склонения на гласный и на согласный, более точно разграничивать глаголы по залогу.
Степаноц Сюнеци (ум. в 731) даёт толкование (с позиций богословия) грамматического сочинения Мовсеса и перевода грамматики Дионисия. Он ставит вопросы об опоре грамматики на литературу как первоисточник материала, о роли грамматики в решении вопросов правописания и орфоэпии, в создании новых поэтических творений, в критике литературных текстов.Он считает необходимым учёт в классификации слов их функций в предложении и отстаивает вербоцентрический подход. В число местоимений он включает и указательные. Грамматический труд Амама Аревелци (9 в.) является по преимуществу богословским, свидетельствуя об упадке грамматики в связи с общим упадком культуры во время нашествия арабов.
Интерес к философии и грамматике возрождается в 11 в., после политической и экономической стабилизации в период царствования Багратидов. Свидетельством этой эпохи является грамматический труд Григора Магистроса, включивший — наряду с авторскими наблюдениями — компиляцию идей всех предшествующих армянских грамматиков, а также идеи античных авторов и представителей достигшей высокого уровня арабской науки. Он видит задачи грамматики в том, что она, будучи как искусство по познавательной ценности ниже философии, должна исправлять язык, учить говорить правильно и строить по “известным образцам” письменные произведения, открывая доступ к философии. Автор утверждает, что необходимо знать языки, с которыми армянский входит в соприкосновение, и протестует против произвольного этимологизирования. Он высказывает интерес к путям заимствования слов. Им подчёркиваются различия между языками в выборе лексических или грамматических средств, в использовании способов выражения одних и тех же грамматических значений. При этом недостатком того или иного языка не признаётся отсутствие в нём присущих другому языку показателей грамматических значений.
В 11 в. сздаётся Киликийское армянское царство. В 12—13 вв. наступает новый расцвет армянской культуры, совершенствуется грамматическое искусство, грамматика выступает как опора для “искусства писания”. Осуществляется первая орфографическая реформа. Появляются первые памятники на народно-разговорном языке.
Вардану (1200/1210—1269/1271) принадлежат два грамматических труда на разговорном языке. Он освобождает грамматику от всего побочного. Характеристика частей речи даётся на функциональной основе. Всячески подчёркивается познавательное значение грамматики, проникающей в сущность явлений. Предложение у него отождествляется с суждением, а члены предложения — с членами суждения.
Вершиной “грамматического искусства” является произведение-компиляция Ованеса Ерзнкаци (1250—1326). Он опирается на Давида и Вардана и оценивает грамматику как искусство разума, имеющего источником ведомое и чувственное. Им строго различаются буквы и звуки. Утверждается приоритет имени как слова, обозначающего существование. Приводятся таблицы спряжения с примерами из древнеармянского и среднеармянского разговорного.
В 14—16 вв. грамматическая мысль ориентируется и на армянские, и на латинские грамматики, наблюдается синтез этих двух подходов (Ованес Крнеци); высказываются сомнения в правоте Дионисия и призывы следовать принципам Давида Непобедимого и грамматической концепции Иоанна. Утверждается нормализаторская функция грамматики, чувствуется непредвзятый подход к языку (Ованес Цорцорени, Есаи Ничеци).
Некоторые учёные встают на защиту авторитета Дионисия. В их работах отстаиваются приём изложенияф основ грамматики в вопросно-ответной форме катехизиса, изучение физиологических основ речеобразования. Они уточняют классификации типов склонения, ограничивают грамматическое описание только частями речи, различают речь внутреннюю, устную и письменную (Аракел Сюнеци, Давид Зейтунци).
В 17 в. растёт влияние латинских грамматик., связанное со стремлением Рима распространить своё влияние на Армению. Появляются латинизированные грамматики армянского языка, проводящие принципы логицизма и рационализма. Вместе с тем наблюдается более глубокое проникновение их авторов в особенности строя языка. Синтаксис выделяется в качестве самостоятельного раздела. К этому периоду относятся иностранные грамматики армянского языка: Франциск / Франческо Ривола (1624), Клемент Галанус (1624, изд. в 1945).
В новых армянских грамматиках синтезируются традиционные принципы толкования Дионисия и новейшие принципы латинизированных грамматик. Так строят свои труды: Симеон Джугаеци (1637, изд. в 1725), опирающийся на принцип противопоставления парадигматики / языка и синтагматики / речи: Ованес Джугаеци / Мркуз (1693, изд. в 1711); Хачатур Карнеци / Эрзрумци (1666—1740). Под воздействием западноевропейской мысли создаются рационалистические латинизированные грамматики (60-е—70-е гг. 17 в.): Воскан Ереванци, Ованес Олов / Ованес Акоп Констандиуполсеци.
В 18 в. наблюдается отход от принципов латинизации: Иоанн Иоахим Шредер (1680—1756), Мхитар Себастаци (1676—1749), Багдасар Дпир (две грамматики — пространная, в двух томах, и краткая; изд. в 1736). В 1799 г. появляется свободная от латинизмов и рационалистических нововведений грамматика древнеармянского языка (грабара) Микаела Чамчяна. Он даёт грамматические описания восточной и западной разновидностей раннего новоармянского литературного языка — ашхарабара (1711 и 1727).
В средневековой Армении большое внимание уделялось “искусству писания”, имеющему целью учить составлению, переписке и оформлению рукописей. Выдвигается требования реформы орфографии и пунктуации.
Что касается словарной работы, то в 5—7 вв. появляется множество глосс и небольших глоссариев, а с конца 7 в. — словари с алфавитным расположением слов. Бурный расцвет армянская лексикография узнаёт с конца 10 в. (толковые словари, словари диалектных и народно-разговорных слов, словари языка поэтов, орфографические словари, словари терминов, словари синонимов, словари заимствований, многоязычные словари). Печатные издания переводных и толковых словарей появляются в 17—18 вв. В конце 18 в. выходят первые двуязычные армянско-русские и русско-армянские словари.

4.6. Развитие лингвистической мысли в Грузии

Точно так же, как Армения, Грузия рано приняла христианство от Византии. Уже во второй половине 4 в. здесь осуществлялся перевод на грузинский язык канонических богословских книг. Специальные трактаты о языковых проблемах, решавшихся в то время, появились значительно позже. Специальный интерес к языку пробудился лишь в 10 в. Об этом свидетельствует включение в памятник 10 в. — “Шатбердский сборник” — фрагмента комментария Диомеда (4 в.) к грамматике Дионисия Фракийца (о греческом алфавите).
В это время складывается грузинский литературный язык. Грузинская лингвистическая мысль испытывает в 10—12 вв. сильное влияние византийской науки о языке. Работы Гиорги Мцире (11 в.), Ефрема Мцире и Иоанна Петрици (12 в.) показывают, что эти учёные хорошо знают грамматические труды Дионисия его комментаторов, а также философские сочинения Платона, Аристотеля, Прокла Диадоха, Василия Кесарийского и др.
Заново переводятся религиозные тексты, но теперь уже на среднегрузинский  язык, более близкий разговорному языку. Осуществляется перевод ряда грамматических трактатов византийцев, в процессе которого происходит освоение греко-латинской грамматической терминологии и создаются грузинские корреляты. Основной традицией терминотворчества становится калькирование греческих терминов (Евфимий Афонский, 10 в.). К числу задач грамматики оказываются отнесены: объяснение поэтических тропов, толкование трудных и непонятных слов, оценка произведений поэтов и историков и т.п.
Ефрем Мцире (конец 11 в.) создаёт толковый словарь для слов из Псалтыря, организованный по алфавитному принципу. Он же переводит “Диалектику” Иоанна Дамаскина, что потребовало создания ряда новых терминов. Ему принадлежит трактат о греческом артикле, включавший сопоставления греческого и грузинского языков и вводивший ряд терминов, которые сохранились в грузинской науке до наших дней.
Большое значение имели труды Иоанна Петрици по вопросам просодики, пунктуации и орфографии, особенно его “Послесловие” к переводу Прокла Диадоха. Значительны заслуги Иоанна Петрици в обновлении грузинского языка и создании грамматической терминологии на родном языке. В 1210 г. появляется грузинский перевод словаря имён собственных Кирилла Александрийского.
Татаро-монгольское нашествие в 13 в. привело к гибели многих культурных ценностей и к долгому перерыву в созидательной деятельности на ряд столетий. Новый подъём грузинской лингвистической мысли начался лишь в 17—18 вв., в период деятельности итальянских миссионеров в Грузии. Эти миссионеры создали ряд грузинско-итальянских и итальянско-грузинских словарей, включив в них много информации о грузинском словоизменении и словообразовании. В этот период появляются грамматические трактаты и пособия по грузинскому языку. Грузинский язык начинает преподаваться (наряду с латинским и греческим) католическими миссионерами в ими же открытых школах.
В 17—18 вв. грузинские учёные знакомятся с армянскими и русскими грамматическими трудами, основные принципы которых формировались на греко-латинской научной основе. В русле названных традиций Сулханом-Саба Орбелиани и другими исследователями издаются толковый словарь и грамматика грузинского языка.



Оглавление учебника
Глава 5
Глава 3
Содержание сайта