Из трудов Ивана Павловича Сусова

И. П. Сусов

(Калининский госуниверситет)

 ПРЕДИКАТ И ПРЕДИКАЦИЯ

 1. В новейшем синтаксисе о предикате говорится по крайней мере в двух различных смыслах. Одна трактовка исходит из традиционного противоположения субъекта и предиката как двух звеньев, на которые членится речемыслительныи акт; другая опирается на представление о предикате как своеобразном конструктивном (или конструктивно-семантическом) ядре, задающем — в силу той или иной присущей ему «местности» — свое окружение, в состав которого может входить определенное число членов, называемых аргументами, комплементами, актантами или партиципантами. Наличие двух моделей — предикационный (или субъектно-предикатной) и реляционной (или предикатно-аргументной) — отражает сложившееся в новейших синтаксико-се-мантических исследованиях понимание того, что содержание предложения многоаспектно: то время как его реляционный аспект моделирует систему отношений компонентов той или иной описываемой в предложении ситуации (положения дел), предикационный аспект воспроизводит динамику движения мысли-речи, ее направление. Обе модели верны и нужны. Но употребление термина предикат и в одной, и в другой создает немалые трудности, причем не только чисто терминологического порядка.

В рамках предикационной трактовки в соответствие субъекту ставится предмет (в широком смысле слова), выступающий носителем предикативного признака. Предмет может быть одушевленным и неодушевленным, конкретным и абстрактным, активно действующим и инактивным. Функция субъекта заключается в том, чтобы служить исходным звеном мысли-сообщения. В соответствие предикату (предикату₁) ставится актуальный признак, приписываемый предмету мысли-сообщения именно в данный момент времени посредством данного высказывания. Возникающая в этом высказывании субъектно-предикатная связь, или предикация, сиюминутна. Предложение строится ради такой сиюминутной, живой, динамической связи предикативного признака с предметом — носителем этого признака. Поэтому может утверждаться, что предикация представляет собой конститутивный признак предложения, что она создает предложение.

Наиболее грамматикализованным, а для многих языков первичным способом выражения предикации служит финитность глагола. Однако предикат₁ не сводим только к финитному глаголу, он может включать в свой состав все те компоненты, которые в совокупности выражают актуальный признак определяемого им предмета; ср., например: Лейтенант молчал  (В. Карпов. Портрет лейтенанта); Он был готов на все (К. Лагунов. Самотлор); Разбор несчастного случая длился два дня (А. Плетнев. Шахта); Шевелев грохнул кулаком по столу (Н. Дубов. Родные и близкие); Сбежавшиеся на выстрел люди отобрали у Мишухи берданку... (А. Иванов. Вражда); Второй такой шапки в округе не было (И. Ракша. Весь белый свет); Фотографий было много... (В. Степанов. Серп Земли). Более того, наличие финитного глагола может быть не-обязательным: Ей воробьев жалко (И. Грекова. Вдовий пароход); А у тестя пенсия с гулькин нос, у тещи — вообще инвалидная (Р. Коваленко. Хлеб на каждый день). За пределами предиката₁ остаются те компоненты предложения, которые имеют факультативный характер и выступают как дополнительные распространители, легко преобразуемые в субъектно-предикатные конструкции: Колыбельников ощущал большую неловкость от этого разговора (В. Карпов. Не мечом единым) — Колыбельников ощущал большую неловкость. Ее причиной был этот разговор.

Актуальность субъектно-предикатной связи делает предикат₁ динамическим независимо от того, передает ли он динамический признак (движение в пространстве, изменение во времени) или же выражает статический признак (состояние покоя). Эта динамичность предиката₁ обусловливает его функционирование в тексте как орудия линеаризации, с одной стороны, и как инструмента квантования информационного содержания, с другой. Последовательность предикаций создает динамическую перспективу текста, в которой так называемые тематические прогрессии, выделенные Франтишеком Данешем, оказываются лишь одним, и притом не самым существенным, аспектом (см.: Юганов 1980). Чередование субъектов и предикатов отдельных предложений, входящих в текст, выступает как смена более статических и более динамических звеньев содержания, как полоса переходов от более статического к более динамическому. Предикации формируют и развивают содержание текста.

Для реляционной трактовки предиката (предиката₂) более важной является не содержательная его характеристика, а господствующее положение в иерархической системе «предикат — аргументы». Все связи предиката₂ равноправны, ни одна из них не выделяется как наиболее актуальная и самая подвижная. Предикатно-аргументная система отражает некое положение дел как систему отношений между участниками ситуации, оставаясь в принципе безразличной к динамическому или статическому характеру моделируемой ситуации. Поэтому и предикат₂ по своему существу статичен. Финитность не относится к числу его конститутивных признаков.

Рассмотрение предиката₂ как вершины отношений позволяет не ставить вопроса о его смысловой завершенности. При соотнесении границ предиката₁ и предиката₂ первый может быть представлен как совокупность предиката₂ и его несубъектных аргументов или же как иерархия предикатов₂; ср.: 1) ... Лидия Максимовна тут же побежала в штаб (В. Карпов. Портрет лейтенанта) — побежала выступает здесь в роли предиката₂, Лидия Максимовна и в штаб функционируют как аргументы, а именно субъектный и директивный; сочетание побежала в штаб манифестирует предикат₁, противопоставляемый субъекту Лидия Максимовна; 2) Она бежала спасать сына (В. Карпов. Там же) — предикату₁ бежала спасать сына здесь соответствует иерархическая структура, состоящая из двух предикатов₂ (бежала и спасать) и присоединяющая к себе пациентивный аргумент сына.

Предикат₂ не связан жестко с позицией предикативного признака и может быть представлен как финитной, так и нефинитной формой глагола (причастие, деепричастие, инфинитив, герундий и т.д.), а также прилагательным, наречием, отглагольным и отадъективным существительным в любом синтаксическом употреблении. На роль предиката₂ могут выдвигаться грамматические значения времени, модальности и т.п., операторы отрицания, выделения и т.д. (см.: Вейнрейх 1970; Богданов 1977; Касевич, Храковский 1981; Schmidt 1961; Schmidt 1970). При таком подходе любое элементарное предложение, содержащее только одну предикацию и, следовательно, один предикат₁, может включать в себя несколько предикатно-аргументных структур, а значит, и предикатов₂. Ср., например: Нолик пытался пресечь эти разговоры (Р. Коваленко. Хлеб на каждый день), где представителями предикатов₂ выступают лексемные знаки пытаться, пресечь, разговоры, а также значения прошедшего времени и изъявительного наклонения глагола пытался. Разнообразие типов предикатов, с которым приходится иметь дело в реляционной модели, естественно, потребовало разработки соответствующей классификации (ср. предикаты главные и деградированные, актуальные и потенциальные, матричные, включенные и зависимые, первой и более высоких степеней; ср. также предлагаемое Б.В. Касевичем и В.С. Храковским различение предикатных и непредикатных функторов, имеющее целью избежать чрезмерной экспансии термина предикат — Касевич, Храковский 1981: 9 и след.). Будучи главным и актуальным, предикат₂ соответствует структурному ядру предиката₁, так называемому предикатору (ср.: Сусов 1973: 59, где под предикатором понимался знак экзистеициальности, или утверждения бытия). Во всех остальных случаях предикат₂ понижается в ранге, что сигнализируется, по Уриэлю Вайнрайху, такими средствами, как номинализация, употребление в качестве вставляемого аргумента, в частности при глаголах говорения и т.п. (Вейнрейх 1970: 200 и след.). Деградированные предикатно-аргументные структуры не служат ни линеаризации текста, ни квантованию его содержательной структуры. Они не участвуют в развитии динамической перспективы текста. Их текстовая функция заключается в усложнении структуры иерархических связей, увеличении конструктивной и семантической глубины (в основном за счет так называемого вставления).

Итак, под один и тот же термин предикат подводятся весьма различные понятия. Предикат₁ динамичен, актуален; он участвует в построении предложения как его необходимейшее звено, играет существенную роль в развитии динамической перспективы текста, выступая в качестве его конструктивно необходимого линейного звена и кванта новой информации. Предикат₂ представляет собой прежде всего господствующий член в иерархии смысловых компонентов, для которого несущественны свойства динамичности и актуальности и который связан с увеличением конструктивной и семантической глубины как предложения, так и текста. Думается, что нет особой необходимости стремиться к слиянию обоих этих понятий, их гибридизации за счет отказа от ряда существенных для каждого из них дифференциальных признаков. Было бы целесообразно, наоборот, развести их терминологически, оставив наименование предикат за компонентом двучленной предикационной структуры, а за вершиной реляционной структуры закрепить название релятор или функтор.

2. Характер предикации, или субъектно-предикатной связи, нередко привлекал внимание исследователей, но тем не менее и сейчас остается неясным. Одних деклараций, что подлежащее и сказуемое представляют собой конструктивные центры предложения или же что предикативная связь есть такое отношение, которое делает связываемые им компоненты подлежащим и сказуемым, что это отношение является двусторонним, явно недостаточно. Сущность предикативного отношения не раскрывается и в грамматике непосредственно составляющих, видящей специфику субъектно-предикатной структуры в том, что она не может быть свернута ни к одной, ни к другой из своих НС. Субъектно-предикатная связь, тем более, не получает объяснения в констатации типичных форм выражения субъекта (именительный падеж) и предиката (финитная форма глагола, представляющая набор значений времени, наклонения и лица).

Есть немало попыток дать субъекту и предикату содержательную интерпретацию. Сюда относятся опыты характеристики субъекта и предиката в терминах предмета и признака, экстенсионала и интенсионала, денотата и сигнификата. В содержании предикации выделялся и такой компонент, как утверждение связи данного признака с данным предметом, производимое говорящим, т.е. являющееся коммуникативно-интенциональным актом (ср.: Сусов 1973: 59, где этот смысловой компонент неудачно назывался бытийностью, или экзистенциальностью). Однако наблюдения над разнородным языковым материалом показывают, что предикацию нельзя свести к утвердительности (или ассерторичности).

Ассерция как акт утверждения действительно характеризует связь предиката с субъектом, но только в случае чисто утвердительных высказываний, например: Старшие сыновья жили своими домами в соседних районах (И. Меттер. Мой друг Антон); Он велел подать себе фрак (Ю. Нагибин. О ты, последняя любовь!..); А больные смеялись. Потому что смех — это был способ выжить (В. Токарева. Ничего особенного). Ассертивным является и отрицательное высказывание (утверждение как аффирмативное высказывание противостоит отрицанию, негации, а утверждение как ассерция не имеет однозначного противочлена): Сон тоже не возник на пустом месте (С. Наровчатов. Диспут); Секрета из денег Юра не делал, но и говорить о них не любил (Г. Пряхин. Интернат).

Но в очень многочисленных случаях утвердительность отсутствует, нейтрализуется, по выражению У. Вайнрайха (Вейнрейх 1970: 173). Утвердительность снимается в высказываниях побудительных и вопросительных, ср.: — Не торопи, старшина (М. Колосов. Три круга войны); — Где мой баян? (Г. Пряхин. Интернат); — Ты чего это один? Может, у вас что получилось с Любой? (И. Меттер. Мой друг Антон).

Вероятно, утвердительность снимается или же отходит на задний план в перформативных высказываниях не только приведенных типов, но и во всех прочих коммуникативно-прагматических (или интенциональных) типах, противостоящих репрезентативному (или констативному), а именно обещаниях, угрозах, извинениях, благодарностях, присвоении
имен, назначениях на должность, объявлениях об открытии и закрытии заседаний и т. п. (см.: Сусов 1980: 45). В репрезентативных по форме высказываниях нейтрализации утвердительности способствует появление сослагательного наклонения, а также модальных слов и частиц, выражающих нереальность или же ослабленную достоверность связи предикативного признака с его носителем. Утвердительное значение предложения оказывается погашенным, когда оно выступает носителем косвенной речи. Ср. примеры: — Все равно я до вас до всех доберусь. Ох и доберусь! Волынщики (В. Чукреев. Вечен огонь); — А вы, товарищ часовой, почему на посту разговариваете? — возмутился Кузьмин. — Я вот доложу дежурному по батальону товарищу лейтенанту Максимову (М. Колосов. Три круга войны); — Извините, что вторгаюсь, — сказал он и подал мне записку от моего доброго друга, поэта Константина Липскерова (В. Лидин. Друзья мои — книги); — ... Вы полезли бы за деньгами, а они бы сняли с вашей руки часы, это уж точно... (В Лидин. Там же); Вряд ли мы тогда что-то поняли из ее слов (Г. Пряхин. Интернат); И тогда она сказала нам, что мы дураки (Г. Пряхин. Там же); Мне кажется, я ревновал тебя (А. Ананьев. Годы без войны).

Но снятие утвердительности не должно пониматься как зачеркивание субъектно-предикатной связи. Субъект и предикат, безусловно, соотнесены друг с другом и в таких, например, высказываниях, как Я велю тебе оставаться на месте; Я прошу тебя купить и мне билет; Я обещаю тебе прийти завтра вечером; Я извиняюсь за мой резкий тон; Я благодарю Вас за помощь; Я объявляю заседание открытым; Я приглашаю официальных оппонентов занять места в президиуме; Я предоставляю слово диссертанту для ответа официальному оппоненту, где в позиции субъекта выступает я, обозначающее совпадение роли говорящего и роли производителя действия речевой каузации, а предикативный признак квалифицирует речевое действие говорящего (побуждение адресата к чему-то). Позиции же, соотнесенные с адресатом, т. е. каузируемым лицом, и каузируемым действием, не находятся в отношении предикации. Предикация есть отношение не между деятелем и производимым им действием как компонентами существующей или ожидаемой ситуации, а между звеньями содержательной структуры языкового образования. Говорящий, безусловно, соотносит адресата своего высказывания и ожидаемое от него действие, но не устанавливает между ними предикативной связи и, тем более, не утверждает ее. Вторичное субъектно-предикатное отношение может быть, конечно, эксплицировано; ср.: Я прошу (тебя), чтобы ты купил билет и мне; Я извиняюсь за то, что я был резок; Я требую, чтобы вы оставались на своих местах. В таком случае предикация имеет место, но она не сопровождается утвердительностью.

Таким образом, предикация и ассерция не равны друг другу. Ассерция есть лишь частный вид предикации. Можно, соответственно, различать предикаты ассертивные и неассертивные. Что же касается предикации, то, по всей очевидности, ее сущность заключается именно в актуальности, сиюминутности связи данного признака с данным предметом, в намеренном (интенциональном) характере соотнесения говорящим двух основных моментов мысли-сообщения. Наиболее полно эти свойства предикации проявляются в самостоятельных ассертивных высказываниях, образующих фундамент текстового содержания.

ЛИТЕРАТУРА

Богданов В. В. Семантико-синтаксическая организация предложения. Л.: Изд-во ЛГУ, 1977. 204 с.

Вейнрейх У. О семантической структуре языка. — В кн.: Новое в лингвистике. М.: Прогресс, 1970, вып. 5. Языковые универсалии, с. 163— 249.

Касевич В. Б., Храковский В. С. Общие вопросы семантики конструкций с предикатным актантом. — В кн.: Семантика и синтаксис конструкций с предикатными актантами: Материалы Всесоюзной конференции «Типологические методы в синтаксисе разносистемных языков», 14—16 апреля 1981 г. Л.: ЛО ИЯ АН СССР, 1981, с. 7—23.

Сусов И. П. Семантическая структура предложения: На материале простого предложения в современном немецком языке. Тула: Тульск. гос. пед. ин-т, 1973. 141 с.

Сусов И. П. Семантика и прагматика предложения. Калинин: Калининск. гос. ун-т, 1980. 51 с.

Юганов В. И. Коммуникативно-информационная структура немецкого микротекста: Дис. ... кандидата филол. наук. Калинин: Калининск. гос. ун-т, 1980. 151 с.

Schmidt F. Logik der Syntax. Berlin: VEB Deutscher Verlag der Wissenschaften. 1961. 175 S.

Schmidt F. Symbolische Syntax. Halle (Saale): VEB Max Niemeyer Verlag, 1970. 196 S.

 
И.П. Сусов. Предикат и предикация // Семантика и прагматика синтаксических единств. Калинин, 1981. С. 93—100.

 
Стартовая страница
Содержание сайта
Список опубликованных трудов
Книги, вышедшие под редакцией ИПС