Из трудов Ивана Павловича Сусова

И.П. Сусов (Тула)

ПАДЕЖ И РЕЛЯЦИОННОСТЬ

(к постановке вопроса о сущности категории падежа)

Среди многообразных языковых средств, служащих выраже­нию тождественного или сходного :содержания, особая роль принадлежит средствам морфологическим, словоизменительным. Они нередко занимают центральное положение в кругу синони­мов (в широком смысле этого слова), образуя ядерную часть так называемой функционально-семантической категории или, в другой терминологии, грамматико-лексического поля ¹. Лексическим, интонационным и синтаксическим средствам присуще периферийное, положение.

Попытки рассмотрения морфологических категорий в широком аспекте, на фоне всей совокупности синонимических языковых средств, оказались пдодотворными прежде всего в том отношении, что они не только позволяют проводить фронтальный лингвистический анализ и раскрывать взаимодействие и взаимопроникновение различных уровней языковой системы, но и глубже понять специфику морфологических явлений. Это подтверждается опытом изучения таких соотносительных категорий, как темпоральность и время, модальность и наклонение, персональность и лицо, аспектуальность и вид, компаративность и степени сравнения и т.п.

Теоретически можно предвидеть, что очень полезным окажется рассмотрение морфологической категории падежа имени существительного ² на фоне соответствующей функциснально-семантической категории, которую мы называем  р е л я ц и -о н я о с т ь ю. Реляционностость — это категория, содержанием которой является характеристика отношения предмета как участника какой-либо ситуации к другим участникам этой ситуации или к ситуации в целом. Так, говоря о носителе действия (агенсе), предмете действия (пациенсе), адресате, инструменте действия и т.п., мы по сути дела оперируем понятиями функщгонално-семантического плана. Отношение предмета к другим участникам ситуации выступает на морфолого-синтаксическом уровне как отношение имени существительного к другим компонентам данного синтаксического построения и выражается разными грамматическими способами (аффиксация, предложные конструкции, линейное расположение). С  п а д е ж о м  как морфологической категорией имени мы явным образом имеем дело тогда, когда средством выражения реляционности служит аффиксация, т.е. яегда разные отношения имени существительного к другим словам оказывается выраженными в формах самого существительного.

Как правило, реляционные значения даже в пределах одного языка могут выражаться разными грамматическими способами. На падеж падает не вся нагрузка, он конкурирует с другими средствами. Поэтому нецелесообразно ограничивать анализ только морфологическими формами, если задачей является установление сущности падежа, Необходим более пирокий фон, на котором более четко проступает морфологический характер падежа.

Но вместе с тем не следует забывать, что на морфологическом уровне абстракция достигает наивысшей степени и первоначальное реляционное значение может в результате преломления через призму морфологической абстракции потерять свою четкость. Один и тот же падеж может оказаться носителем разных, подчас противоположных значений.

Анализ осложняется, далее, тем, что не всегда обнаруживается четкое различие между падежнымн формами и предложными конструкциями. В грамматиках некоторых языков по традиции в число падежей включается форма, заведомо не употребляющаяся без предлога (например, предложный падеж в грамматике русского языка). В языках, где имена сочетаюгся с послелогами (например, в венгерском) проблема осложняется еще больше, ибо провести четкую границу между послелогами и аффиксами, восходящими также к ггослелогам, вряд ли возможно достаточно строгим образом.

Исходя из представления о том, что сущность падежа можно понять, отправляясь от функционально-сенантической категории реляционности, мы должны отдавать себе отчет, что анализ реляциокности предполагает обращение к анализу ив изолированных предметов или их имен, а ситуаций как систем объективных отношений и тех синтаксических построений, .которые выступают в качестве регулярных языковых репрезентаций данных систем отношений. Иначе говоря, изучение мор­фологической категории падежа на фоне более широкой функционально-семантической категории реляционности с необходимостью ведет к углублению в анализ реляционно-семантической структуры предложений, к попыткам проникнуть в сущность синтаксической семантики.

Реляционно-семантическая структура предложения как тот компонент его семантики, в которой отражается объективная система отношений и который задает начальные шаги порождения предложения, содержит в себе не только элементы, коррелирующие с предметами как участниками ситуаций, но и элементы, отражающие время и место действия, эго исходный и.конечгнй пункты и т.п., которые нередко выражаются падежными формами и предложными конструкциями. Это обстоятельство соэдает дополнительные трудности для анализа категории падежа (как известно, во многих языках имеются значительные наборы местных падежей, в которых значение предметности отодвигается на задний план). Нo тем не менее и эти падежные значения не должны игнорироваться.

Реляционяость опосредствует, таким образом, связь категории падежа, с реляционно-семантической структурой предложения, но сам падеж (или другая форма выражения реляцяонности) выбирается при переходе от реляционно-семантического уровня как наиболее глубинного к уровням более .поверхностным, т.е к актуальным синтаксическим построениям. Это объясняется тем, что релядионно-семантическая структура предложения более фундаментальна, чем так называемая глубинная структура в новом варианте порождающей грамматики.

^I А.В. Бондарко, Л.Л. Буланин. Русский глагол. Л., 1967, стр.4 и след,; Е.В. Гулыга, Е.И. Шендельс. Грамматико-лексические поля в современном немецком языке. М., 1969.

² Категория падежа имени прилагательного имеет согласовательный характер и тем самым лишена или почти лишена содержательного аспекта.